— Чему тогда верить, Борис Игнатьевич?

— Если бы я знал, Антон, то вышел бы из штаба…и сам вошел в тот подъезд.

Мы синхронно посмотрели в окно. Черный вихрькружился, покачиваясь из стороны в сторону. Какой-то человек, идущий потротуару, вдруг свернул на снег, и стал огибать черенок вихря по широкой дуге.

Я заметил, что по обочине уже протоптанатропинка — люди не могли видеть рвущееся на землю зло, но они чувствовали егоприближение.

— Я буду прикрывать Антона, — вдруг сказалабелая сова. — Прикрывать и обеспечивать связь.

— Снаружи, — согласился шеф. — Только снаружи…Антон… иди. Мы постараемся максимально закрыть тебя от любого наблюдения.

Ольга взлетела с кровати, села мне на плечо.

Бросив взгляд на друзей, на темного мага — тотсловно в спячку впал, я вышел из комнаты. И сразу почувствовал, как стихает шумв квартире.

Меня провожали в полной тишине, без ненужныхслов, без похлопываний по плечам и советов. Ведь на самом деле, я не делалничего особенного. Просто шел умирать.

Тихо было.

Как-то не правильно тихо, даже для спальногомосковского района и в этот поздний час. Будто все забились по домам, погасилисвет, укрылись с головой одеялами и молчат. Именно молчат, а не спят. Лишьсиневато-красные пятна дрожали на окнах — всюду работали телевизоры.

Это привычка уже, когда страшно, когдатягостно — включать телевизор и смотреть все что угодно, от телешопа доновостей. Люди не видят сумеречного мира.

Но они способны чувствовать его приближение.

— Ольга, что скажешь об этой воронке? —спросил я.

— Непреодолимо.

Сказала, как отрезала.

Я стоял перед подъездом, глядя на гибкий,будто слоновий хобот, черенок вихря. Заходить пока не хотелось.

— Когда… при каком размере воронки ты сможешьее погасить?

Ольга подумала:

— Метров пять в высоту. Еще есть шанс. Притрех метрах — наверняка.

— А девчонка при этом спасется?

— Возможно.

Что-то не давало мне покоя. В этойненормальной тишине, когда даже машины старались огибать обреченный районстороной, какие-то звуки все же оставались…

Потом я понял. Скулили собаки.

По всем квартирам, во всех домах вокруг —тихо, жалобно, бестолково жаловались своим хозяевам несчастные псы. Они виделиблизящееся инферно.

— Ольга, информацию о девушке. Всю.

— Светлана Назарова. Двадцать пять лет.Врач-терапевт, работает в поликлинике номер семнадцать. В поле наблюденияНочного Дозора не попадала. В поле наблюдения Дневного Дозора не попадала.Магические способности не выявлены. Родители и младший брат живут в Братеево,контакты с ними эпизодические, в основном телефонные. Четыре подруги,проверяются, пока все чисто. Отношения с окружающими ровные, резкой неприязнине замечено.

— Врач, — задумчиво сказал я. — Ольга, а ведьэто ниточка. Какой-нибудь старик или старуха… недовольные лечением. В последниегоды жизни обычно происходит всплеск латентных магических способностей…

— Проверяется, — ответила Ольга. — Пока такихданных нет.

Да уж. Глупо бросаться в догадки — полдня сдевушкой работали люди поумнее меня.

— Что еще?

— Группа крови — первая. Серьезных заболеванийнет, временами легкие кардиалгии. Первый сексуальный контакт в семнадцать лет,со сверстником, из любопытства. Четыре месяца была замужем, два года какразведена, с бывшим мужем отношения остались ровными. Детей нет.

— Способности мужа?

— Нулевые. У его новой жены — тоже. Проверенов первую очередь.

— Враги?

— Две недоброжелательницы на работе. Дваотвергнутых поклонника по месту работы. Школьный товарищ, полгода назад пыталсяполучить фальшивый больничный лист.

— И?

— Отказала.

— Надо же. Как у них с магией?

— Практически никак. Уровеньнедоброжелательности — бытовой. Магические способности у всех слабые. На такойвихрь они не способны.

— Смерть пациентов? За последнее время?

— Не было.

— Так откуда же взялось проклятие? — задал яриторический вопрос. Да, теперь понятно, почему Дозор попал в тупик.

Светлана оказалась просто-напросто паинькой.Пять врагов в двадцать пять лет — можно лишь гордиться.

Ольга промолчала.

— Надо идти, — сказал я. Обернулся — на окно,где виднелись силуэты ребят. Кто-то из охраны помахал мне рукой. — Оля, а какработал Игнат?

— Стандартно. Знакомство на улице, по варианту«неуверенный интеллигент». Кофе в баре. Разговоры. Уровень симпатии объектабыстро повышался, Игнат перешел к форсированному знакомству. Купил шампанское иликер, они пришли сюда.

— Дальше.

— Вихрь стал расти.

— Повод?

— Никакого. Игнат ей нравился, более того, онастала испытывать сильное влечение. Но в этот момент пошел рост воронки,катастрофически быстрый. Игнат сменил три стиля поведения, добился однозначногопредложения остаться на ночь, после чего воронка перешла в стадию взрывногороста. Был отозван. Воронка стабилизировалась.

— Как его отозвали?

Я уже замерз, и в ботинках чувствоваласьпротивная сырость. И все же я еще не готов был действовать.

— «Больная мама». Звонок по сотовому,разговор, извинения, обещание позвонить завтра. Все было чисто, подозрений уобъекта не возникло.

— И воронка стабилизировалась?

Ольга помолчала, видимо, связывалась саналитиками.

— Даже несколько присела. На три сантиметра.Но это может быть обычным откатом после прекращения подпитки.

Что-то во всем этом было. Вот только я никакне мог сформулировать невнятные подозрения.

— Где ее участок, Ольга?

— Здесь, вокруг. Включая этот самый дом. К нейчастенько заходят больные.