– За мамой нужен глаз да глаз, – продолжала София. – Никогданельзя знать, что она еще придумает.

– Забудь о своем семействе, – сказал я жестко.

– Я бы с радостью, но сейчас это не так легко. Как я быласчастлива в Каире, когда могла о них не думать.

Я вспомнил, что она никогда не говорила со мной ни о своемдоме, ни о родных.

– Поэтому ты никогда не упоминала про них в нашихразговорах? – спросил я. – Тебе хотелось о них забыть?

– Думаю, что да. Мы всегда, всю жизнь жили в слишком тесномкругу. И мы… мы все слишком друг друга любили. Есть столько семей, где все другдружку смертельно ненавидят. Это ужасно, но не менее ужасно, когда всеполюбовно завязаны в один клубок сложных противоречивых отношений. Я, помнится,имела в виду именно это, когда сказала тебе, что мы живем в скрюченном домишке.Не какую-то бесчестность, а то, что нам трудно было вырасти независимыми,стоять на собственных ногах. Мы все какие-то крученые-верченые, как вьюнки.

Я вспомнил, как Эдит де Хевиленд вдавила каблуком в землюсорняк.

Неожиданно в комнате появилась Магда – она распахнула дверьи громко спросила:

– Дорогие мои, почему вы сидите без света? За окном ужетемно.

Она включила все лампочки, и свет залил стены и столы. Потоммы задернули тяжелые розовые шторы и оказались внутри уютного, пахнущегоцветами интерьера.

Магда бросилась на диван.

– Какая получилась невероятная сцена! – воскликнула она. –Как вам показалось? Юстас был очень недоволен. Он сказал мне, что это былопросто непристойно. Мальчики иногда такие смешные. – Она вздохнула. – Роджер –тот душечка. Я люблю, когда он ерошит себе волосы и начинает крушить предметы.А какова наша Эдит? Предложить ему свою долю наследства! Но с другой стороны,это не очень умно – Филип мог подумать, что он тоже должен так же поступить. НоЭдит, конечно, готова на все ради семьи. Что-то есть необычайно трогательное влюбви старой девы к детям покойной сестры. Я когда-нибудь сыграю вот такую жепреданную тетушку – старую деву, во все вникающую, настойчивую и преданную.

– Ей, очевидно, было нелегко после смерти сестры, – сказал яс твердым намерением не дать Магде втянуть нас в обсуждение очередной ее роли.– Особенно если она недолюбливала старого Леонидиса.

Магда прервала меня:

– Недолюбливала? Кто вам сказал? Чепуха! Она была в неговлюблена.

– Мама! – сказала с укором София.

– Пожалуйста, не перечь мне, София. В твоем возрастеестественно думать, что любовь – это юная красивая пара, вздыхающая на луну.

– Она сама сказала мне, что всегда его терпеть не могла, –продолжал я.

– Наверное, так и было вначале, когда она впервые приехала вдом. Она, очевидно, не одобряла брак сестры. Мне кажется, какой-то антагонизмбыл всегда – но она, безусловно, была влюблена в него. Дорогие мои, я знаю, очем говорю. Понятно, что он не мог на ней жениться – сестра покойной жены и всетакое… Вполне могу допустить, что ему это в голову не приходило, впрочем, как ией. Она была счастлива и так, пеклась о детях, вступала в стычки с ним. Но ейне понравилось, что он женился на Бренде. Ох как не понравилось!

– Но ведь тебе и папе это тоже не понравилось, – сказалаСофия.

– Конечно, и даже очень. И это естественно. Но Эдитнегодовала больше всех. Дорогая моя девочка, ты бы видела, как она смотрела наБренду.

– Мама, ты уж слишком, – упрекнула ее София.

Магда поглядела на нее виновато, как напроказившаябалованная девочка.

– Я твердо решила отправить Жозефину в школу, – вдругобъявила она без всякой связи с предыдущим.

– Жозефину? В школу?!

– Да, в Швейцарию. Завтра срочно этим займусь. Мы должны какможно скорее отослать ее в школу. Ей совсем не полезно тут болтаться ивстревать во все эти кошмарные дела. Она сама не своя от этого. Ей необходимообщество детей ее возраста. Нормальная школьная жизнь. Я всегда так считала.

– Но дед не хотел, чтобы она отсюда уезжала, – во??разилаСофия. – Он все время возражал.

– Наш дуся-дедуся любил, чтобы все были у него на глазах.Старики часто очень эгоистичны в этом отношении. Ребенок должен быть средисверстников. Кроме того, сама Швейцария – здоровая страна: зимний спорт, свежийвоздух, продукты гораздо лучше тех, что мы едим.

– А не будет сложностей с ее устройством в Швейцарии,учитывая все валютные препоны? – спросил я.

– Это ерунда! Какой-нибудь рэкет наверняка существует и вшкольном образовании. Можно, в конце концов, обменять ее на швейцарскогоребенка. Словом, есть тысяча способов… Рудольф Олстер сейчас в Лозанне, но язавтра же телеграфирую ему и попрошу все уладить. Мы сумеем отправить ее уже вконце недели.

Магда взбила диванную подушку и, подойдя к двери, погляделана нас с обворожительной улыбкой.

– Молодость – это всё! – У нее это прозвучало, как стихи. –Думать надо прежде всего о молодых. Дети мои, позаботьтесь о цветах – синиегенцианы, нарциссы…

– В октябре? – переспросила София, но Магда уже ушла.

София безнадежно вздохнула.

– Невозможный человек моя мать, – сказала она. – Взбредет ейчто-нибудь в голову, и она тут же начинает рассылать сотни телеграмм стребованием устроить все в ту же минуту. Для чего понадобилось в такой дикойспешке отправлять Жозефину в Швейцарию?

– В этой идее о школе есть что-то здравое. Мне кажется,общество сверстников для Жозефины будет полезно.

– Дед так не считал, – упрямо повторила София. Япочувствовал легкое раздражение.

– София, дорогая моя, неужели ты думаешь, что старик,которому за восемьдесят, может лучше судить о том, что требуется для благамаленькой девочки?

– Дед лучше всех знал, что нужно каждому из нас.

– Лучше, чем тетушка Эдит?

– Разве что она. Она всегда была за школу. Я признаю, что уЖозефины появились дурные привычки – хотя бы эта жуткая манера подслушивать.Но, по-моему, она просто играет в сыщиков.

Что вынудило Магду принять такое неожиданное решение? Тольколи забота о благополучии Жозефины? Жозефина была на редкость хорошо осведомленаобо всем, что происходило в доме незадолго до убийства, что, естественно, былоне ее дело. Здоровая школьная обстановка, постоянные игры на свежем воздухе –все это, несомненно, должно было пойти ей на пользу. Но меня тем не менееудивила скоропалительность решения Магды и ее настойчивость в этом вопросе. Непотому ли, что Швейцария была далеко отсюда?