— А что конкретно?

Женя пыталась вспомнить что-нибудь попроще. Потом плюнула исказала:

— Азимова.

— Гм, — сказал Мартынов. Он был уверен, что онаназовет Шекли или Стругацких.

«Вероятно, Азимова он не осилил, — решила Женя, глядяна задумчивую физиономию Мартынова. — Но до чего ж хорош! Какого фига онпошел в водопроводчики? Ему надо было бы на сцену». Вопрос: «А вы не мечталистать актером?» — так и вертелся у нее на языке. Но она решила, что задать его— значит, чертовски польстить новому знакомому. А она совершенно не желалапроявлять свою симпатию. «Конечно, он мне симпатичен, — попыталасьмысленно оправдаться Женя. — Да и кому бы он не понравился?»

Мартынов между тем чувствовал себя довольно странно. Онпривык к тому, что девицы бросают на него томные взоры и придумывают всякиесногсшибательные штучки с целью его обольстить. От этой, конечно, нечего ждатьвосхищения. Что, собственно, ужасно непривычно само по себе.

Мартынов впервые испытал это новое чувство. Вечер сженщиной, которая на него не посягает. Потрясающе!

— А не хотите ли во что-нибудь сыграть? — спросилон, весь исходя вежливостью. — Шашки? Шахматы? Бизнес? Эрудит?

— Может быть, в морской бой? — предложила Женя,памятуя, что в этой игре важны не мозги, а удача.

— Отлично!

«Интересно, если бы она родилась мальчиком, то пошла бы ввоенное училище?» — подумал Мартынов, отправляясь за бумагой и карандашами Он исам не мог понять, с чего это его распирает желание знать всю подноготную ЖениЯрославской, которая вовсе не интересуется мужчинами и сама выглядит словномальчишка лет пятнадцати.

Как назло Женя попадала в корабли Мартынова с лету. Онапонимала, что задевает его мужское самолюбие, и била в самые не правдоподобныеместа. Мартынов ставил крестик за крестиком на своем поле и улыбался всешире. — А вы мастер! — похвалил он, когда третий тур завершился егополным разгромом. — Спать не хотите? Женя посмотрела на него с откровеннымсожалением и ответила:

— Хочу. Кто первый пойдет в душ?

— Уступаю вам эту честь.

— Правда, у меня нет халата, — с некоторымсомнением сказала она. — И полотенца тоже.

— Думаю, у Веньки найдется и то, и другое. Поискать?Или вы сами?

— Поищите вы.

Вечер закончился тем, что вымытая Женя лежала на софеЛаптева и сквозь неплотно сомкнутые ресницы жадно наблюдала за тем, какполуголый Мартынов, обернув бедра полотенцем, на цыпочках пробирается вмаленькую комнату. Он выглядел как герой-любовник и так взволновал Жениносердце, что она не выдержала и заплакала. Благо подушка была огромных размеров,и ее рыдания потонули в ней совершенно бесследно.

В доме Ярославских Женю хватились после ужина. ГеоргийНиколаевич, в одиночестве съевший порцию курицы с жареной картошкой и овощнымсалатом, во время трапезы чувствовал определенный дискомфорт. Наконец, отложивсалфетку, он поглядел на Ирму Гавриловну и с некоторой долей обиды спросил:

— А где моя племянница?

— Она еще не возвращалась, — ответила та, неподнимая глаз.

— Откуда?

— Думаю, она ушла на свидание.

— Думаете или знаете?

— Я почти уверена.

Ирма Гавриловна сначала сцепила руки внизу замочком, потомпередумала и убрала их за спину. Но долго так не простояла и сложила их нагруди.

— Она сказала, — задохнувшись, сообщилаэкономка, — что тот тип с золотой цепью на шее по ней соскучился. Он ейзвонил. Прямо сюда, — добавила она трагическим тоном.

— Куда? — не понял дядя.

— Ну, прямо в ваш дом.

— В мой дом? Но это и Женин дом тоже, —раздраженно заметил Георгий Николаевич. — Раз у моей племянницы появилсямолодой человек, он, естественно, будет звонить туда, где она живет, не так ли?

Если бы Женя сейчас слышала его, то растаяла бы от счастья.

:

— Я думаю, это неподходящая пара для вашейплемянницы, — попыталась защититься Ирма Гавриловна.

— А что вы о нем знаете? — полюбопытствовалЯрославский.

— О нем и не надо ничего знать! Достаточно его увидеть!

— Надеюсь, она вернется домой в приемлемоевремя, — пробормотал тот, будто бы ничего не слышал.

Когда перевалило за полночь, Ярославский обеспокоилсявсерьез и решил провести осмотр Жениной комнаты. Тут-то и были обнаруженыпочатая бутылка и бокал с остатками ликера на дне.

— Она стащила ваш ликер! — вознегодовала ИрмаГавриловна, которая не могла упустить случая, чтобы хоть как-нибудь не унизитьЖеню перед дядей.

— Это любовные неприятности! — уверенно сказалЯрославский. — Серьезные молодые девицы напиваются только в одном случае:когда думают, что у них разбито сердце.

Он подошел к платяному шкафу и, распахнув уверенной рукойдверцы, удивленно воскликнул:

— Да не сбежала ли она из дому? Посмотрите: ее вещейнет!

Ирма Гавриловна сунула свой нос в шкаф И, дернув плечом,поспешила его успокоить:

— Да нет, все на месте, не беспокойтесь.

Ярославский примерно полминуты молча глядел на две вешалки,занятые обтрепанной рубашкой и коричневыми штанами, а также вылинявшейфутболкой. Затем разворошил лежащие на полке два стираных-перестираных свитераи расползшуюся по шву юбку, по которой помойка рыдала уже лет пять как минимум.

— Вы хотите сказать, — с неподдельным изумлениемспросил он, — что у моей племянницы есть только эта одежда?

— Вы же встречаетесь с ней каждый день, —осторожно ответила Ирма Гавриловна, которая до сих пор не решила, какая линияповедения будет в данном случае наиболее выгодной для нее.

— Да, но мне как-то в голову не приходило… Я думал, ей,по крайней мере, есть из чего выбирать! — Ярославский совершенномальчишеским жестом взъерошил волосы и внезапно накинулся на экономку:

— А вы что, не могли мне подсказать? Неужели так труднопроявить элементарное внимание к молодой девушке? Я не смог заменить матьродному сыну, но он все-таки родился мальчишкой. А что там в голове у молодыхдевиц… Как можно было такое допустить?

Он уселся в холле и уставился на входную дверь, ожидаяпоявления Жени. Когда часы пробили половину третьего, Георгий Николаевичсхватился за телефон и начал названивать Карпенко. Как назло того не оказалосьв городе, и его мобильный телефон не работал.

В эту ночь Ярославский не ложился спать вообще. Онрасхаживал по дому, пугая Ирму Гавриловну своим мрачным и неприступным видом. Вголову ему лезли самые ужасные мысли. Утром Карпенко нашелся и был срочновызван на ковер. Георгий Николаевич, волнуясь и путая слова, рассказал ему овнезапном исчезновении племянницы.