— Не могу поверить, что это случилось во второй раз!Сначала Ян, теперь Женя…

Узнав о початой бутылке ликера, обнаруженной в комнатеплемянницы хозяина, Карпенко немного помолчал, подумал, после чего оптимистичнозаявил:

— Она наверняка у Лаптева!

— У интернетовского приятеля?

— Наверное, она явилась к нему пьяная домой, и он неотпустил ее на ночь глядя.

— Но сейчас-то уже утро! Почему же она не возвращается?И этот Лаптев… Мог бы, в конце концов, позвонить, не так ли?

— Да он ведь компьютерщик! — возразил Карпенкотаким тоном, словно компьютерщики — существа с другой планеты. — Крометого…

Его фраза повисла в воздухе, потому что краешкомнатренированного глаза он заметил через большое окно в конце сада какое-тодвижение.

— Минуточку! Кажется, у нас непрошеные гости… —пробормотал он и на цыпочках метнулся к двери.

Пять минут спустя возле изгороди был пойман, скручен идоставлен в холл маленький невзрачный человечек с круглым брюшком. Документовпри нем не оказалось. Во внутреннем кармане летней куртки была обнаруженавидеокассета без опознавательных знаков.

— Итак, что ты здесь вынюхивал? — спросилЯрославский, принимая начальственную позу. Это вышло у него машинально,поскольку на самом деле он вовсе не собирался демонстрировать силу, а,напротив, был расстроен ,и даже слегка растерян.

— Меня послали, — жалобно соврал Пончик, клянясебя за предпринятую вылазку на чем свет стоит. — Велели кассету вампередать. Вот эту вот. Которую вы у меня из кармана вытащили.

Он придумал это, потому что понимал: рано или поздно кассетувсе равно просмотрят. И прижмут его к ногтю. Пончик решил, что будет отпиратьсядо последнего. Скажет, что к нему подошел на улице незнакомый мужик и заплатилза доставку кассеты. Короче, он всего лишь курьер. А сам ни-ни. Никакогоотношения к тому, что на ней запечатлено, не имеет.

Ярославский и Карпенко, услышав про мужика, велевшегодоставить кассету, встревоженно переглянулись.

— Неужели это.., это про Яна? — выдохнул ГеоргийНиколаевич и вскочил на ноги.

В одну секунду он подлетел к Пончику и схватил его за горлосильными пальцами. Пончик тут же высунул язык, думая, что это заставит ГеоргияНиколаевича не слишком жать на его кадык.

— Где он? — прокричал Ярославский прямо в носглупому шантажисту. — Где мой сын?

— Почем я знаю? — прохрипел бедолага, пытаясьдостать носками до пола. — Меня просто остановили на улице и велелипередать пленку… Я же все объяснил. Я ни при чем! Я честный человек!

— Такие честные работают на лесоповале, — процедилКарпенко.

— Вызывай милицию! — повелел Ярославский,обращаясь к своему помощнику. — Срочно.

— Зачем милицию? — Пончику так поплохело, что ондаже слегка сдулся. — Я просто прохожий! Вы обязаны меня отпустить! У васнет лицензии на отлов граждан, гуляющих по обочинам! Я буду жаловатьсяпрокурору! Я напишу Путину! Я буду жаловаться в ООН!

На его вопли никто не обращал внимания. Тогда Пончикпопытался дать деру. Он укусил Карпенко за руку и в два счета доскакал додвери, словно и впрямь был резиновым.

— Запри его где-нибудь, — велел Ярославский, когдаКарпенко, сделав рывок, догнал беглеца. — Пусть милиция с ним разбирается.

Приехавший следователь был возбужден событием и потому румяни оживлен сверх меры.

— Давайте сначала посмотрим кассету! — предложилон и, взяв ее бумажной салфеткой, Потряс в воздухе. — Где у вас тутвидеомагнитофон?

— Где у нас видеомагнитофон? — переспросилЯрославский у Кости Карпенко. Тот виновато пожал плечами.

— Мне как-то не довелось обратить на это внимание. Он никогдане замечал в доме ничего похожего. Тотчас же на импровизированное собрание былавызвана Ирма Гавриловна. Она вошла, чеканя шаг и задрав подбородок выше, чемобычно. Вероятно, она ожидала каких угодно вопросов, но только не того, которыйуслышала.

— Где у нас видеомагнитофон? — едва сдерживаяэмоции, спросил хозяин дома.

— Его нет, — трусливо ответила Ирма Гавриловна ипошла красными пятнами.

— Надеюсь, это шутка? — Ярославский выпучил глаза.Его кадык забегал по горлу вверх-вниз, как потерявший управление лифт пошахте. — Я получаю весточку о сыне и.., и… — Он задохнулся от переживаний.

— У меня есть видеомагнитофон, — почти беззвучнопроговорила Ирма Гавриловна, трясясь всем телом, словно только что избежаласмерти. — В моей комнате.

К Ярославскому тотчас же вернулись его воля и энергия.

— Идемте в вашу комнату! — приказал он.

Все разом поднялись и потянулись за хозяином дома. ИрмаГавриловна, издав тихое повизгивание, обогнала резво идущую на второй этажпроцессию. Однако ей удалось лишь сдернуть с кресла полотенце, все остальноеосталось в первозданном виде, когда следователь, Ярославский и Карпенко вошливнутрь и расположились на кровати. К слову сказать, никто не обращал вниманияна обстановку. А вот мечущаяся между предметами мебели экономка явно всеммешала.

— Ирма Гавриловна, вы можете пока приготовить намчай, — велел Ярославский, недвусмысленно давая понять, что ее присутствиездесь ни к чему.

Ирма Гавриловна выскочила в коридор словно ошпаренная ипобежала на кухню, моля бога, чтобы Георгий Николаевич не обратил внимания накое-что лежащее прямо на трельяже. Как она могла так опростоволоситься! Какмогла не спрятать эту вещь!

Между тем в ее спальне начался видеопросмотр. Первые жекадры заставили Ярославского дрогнуть. Лицо его вытянулось, а глаза выпучились.Карпенко, всегда отличавшийся потрясающей выдержкой, кинул на него быстрыйвзгляд, в остальном же оставался совершенно невозмутимым.

— Кто это? — с любопытством спросил следователь,не сдержав усмешки.

Женя на кассете прыгала и пела, с невероятным задоромрасставаясь поочередно с предметами своего нехитрого туалета.

— Выключи! — велел Ярославский, шаря рукой покровати в поисках пульта. — Немедленно! Ну? Чего ты тянешь? Я же ясносказал: выключи!

Карпенко послушно остановил запись.

— Фу, я даже вспотел, — призналсяследователь. — Если я не ошибаюсь, это ваша племянница, — наконец-тодогадался он.

— Моя, — с трудом выговорил Ярославский и,повернувшись к Карпенко, сердито сказал:

— Я тебя уволю! Я ведь просил узнать, все ли с ней впорядке. Как ты мог пропустить такое?

— Да я…

— Давайте сюда того человека, которого вы поймали всаду, — велел следователь.

— Я что-то ничего не понял, — потер лоб рукойЯрославский. — Кассета не имеет никакого отношения к похитителям. Значит,о моем сыне опять ничего. Но как исчезновение Жени связано с этой записью?