Вечером Вене предстояла рабочая смена. Она могла затянутьсяна двое, а то и на трое суток. Уезжая, ему хотелось бы знать, что Женя неотправилась скитаться по дворам, словно побитая дворняжка.

— Кто это — Мартынов? — спросила между тем Женя,которая уже сползла на самый краешек табуретки, намереваясь, вероятно, такимобразом показать, что задержится совсем ненадолго.

— Ну… Он занимается трубами, канализацией… «Дурацкийводопроводчик! — подумала Женя. — Надо же, как некстати у негообразовались жилищные проблемы».

— Ты можешь остаться пожить, — предложил между темВеня. — Спать будешь в большой комнате на моей софе. Я, понимаешь ли,ухожу на пару ночей на работу. Ну а потом поглядим.

Женя представила себе поддатого водопроводчика, с которымона останется ночью один на один, и потрясла головой:

— Да нет, спасибо, я как-нибудь сама устроюсь.

— Где? — строго спросил Веня.

— Я еще не знаю…

— Ты и через час не будешь знать. А на улице ужетемнеет. Кстати, что тебя напрягает? Мартынов?

— В общем-то, да. — Женя решила не темнить. —Я боюсь мужчин.

Взгляд Лаптева сделался отсутствующим. Так бывало всегда,когда он о чем-то усиленно размышлял. Женя терпеливо ждала.

— Он не будет к тебе приставать, — наконец выдалитог своих размышлений Лаптев.

— Почем ты знаешь? — живо отозвалась та. —Приятель приятелем…

— Он переживает большую личную драму. Ему сейчас не дотебя. Да и вообще женщины у него в последнее время не в чести. Сказать поправде, они ему опротивели.

— Как это так?

— Приелись.

— Все?

— Ну, кроме той, которая разбила его сердце. Женясмягчилась. Водопроводчик с разбитым сердцем совсем не то, что обыкновенныйводопроводчик.

— Так ты согласна остаться и разделить с ним, таксказать, кров? — спросил Веня.

— Согласна.

— Только, пожалуйста, держи язык за зубами. Ну, поповоду того, что я тебе про него рассказал.

— Конечно! Мог бы даже не предупреждать.

— Вот и ладненько.

— А он не будет выступать? Этот Мартынов? Из-за того,что я остаюсь?

— Конечно, нет!

По правде сказать. Лаптев вовсе не был в этом так уверен.Мартынова ему еще предстояло умаслить. Наверное, тот все-таки будет недоволен.В общем, его можно понять получить в соседки незнакомую особу, да еще такуюспецифическую…

В этот момент Гена Мартынов снова громко захохотал.

— С ним вообще все в порядке? — осторожно спросилаЖеня, — В полном.

— А чего он так ржет?

— Не знаю, надо пойти посмотреть.

Они вдвоем отправились в комнату, причем Веня шел впереди, аЖеня замыкала шествие. Они увидели кресло с высокой спинкой, из-за которойвыглядывала встрепанная темно-русая макушка. Перед креслом стоял телевизор, и —о, ужас! — на экране скакала голая Женя. В этот момент она как раз запела,отчаянно фальшивя, и Гена Мартынов, выступавший в качестве зрителя, сновагромко з??хохотал.

— Выключи сейчас же! — завизжала Женя и кинулась Кэкрану, загородив его собой.

Мартынов опешил и медленно встал. Он был высок настолько,что Женя не доставала ему даже до подбородка. У него был рот дамского любимца изеленые глаза обманщика. Он казался просто симпатичным до тех пор, пока незаговорил. Тогда стало понятно, что его тяжелая артиллерия — это обаяние. Женяникогда не видела таких потрясающе обаятельных водопроводчиков. Правда, сейчасей было не до него.

— Выключи — еще громче завизжала Женя.

— И вам тоже добрый вечер! — сказало воплощениемужского шарма и лениво потянулось к пульту. — А в чем, собственно,дело-то?

Когда экран погас, Женя наклонилась и вытащила кассету извидеомагнитофона. Потом прижала ее к груди и зажмурилась.

— Что это? — спросил Лаптев, пребывавший в полномнедоумении.

— Кажется, я понял, — сказал Мартынов. — Этоведь были вы! Какая прелесть! Это что, пробы для кинокомедии?

— Я хочу побыть одна, — выдавила Женя. Онапо-прежнему прижимала кассету к себе, присев при этом так, словно у неесхватило живот.

— Пойдем на кухню! — прошипел Веня и потянулприятеля за рукав. — Надо поговорить.

— Что это за чудо в перьях? — спросил Мартынов,усаживаясь на табуретку, где только что сидела Женя, и принюхиваясь к дымку,шедшему из чугунка — О, как отпадно пахнет!

— Через пятнадцать минут будет готово, — пообещалВеня, чувствуя смутную вину оттого, что собирался навязать ему соседку. —Ты зачем кассету взял?

— Я думал, это кино какое-нибудь. Кассета лежала натумбочке под зеркалом, на ней ничего не написано. Я даже не знал, что ты пришелне один, музыку слушал. В наушниках. Так что это за девица?

— Это моя подруга Женя Ярославская, — осторожноначал Веня.

— А чего она приперлась на ночь глядя? Ты ведь уходишь?Или у тебя в запасе еще часик есть? Я вам, наверное, помешаю?

— Это совсем не то, что ты думаешь.

— Ладно, убедил. Больше я ничего такого не думаю.

— Понимаешь, ей негде ночевать, и я хочу ее здесьоставить.

— Со мной?

— С тобой.

— Ну, ты даешь! — хлопнул себя по коленкамМартынов и сделал большие глаза. — Я и так не знаю, куда от баб деваться.Она ведь будет ко мне лезть!

— Ни боже мой! — горячо пообещал Веня.

— Да ты не знаешь баб! — не пожелал успокаиватьсяМартынов. — Особенно меня пугают именно такие, как эта!

— Чем это она тебя испугала?

— Она визжала, разве ты не слышал? Визжала, как резанаясвинья!

— Она не будет к тебе приставать, — твердо сказалЛаптев.

— Надеешься, что, если проведешь с ней воспитательнуюбеседу, от этого что-нибудь изменится? Ты просто не знаешь, как эти особыдействуют! Я могу тебе рассказать! Через пять минут после того, как за тобойзахлопнется дверь, она постучит ко мне в комнату и спросит, не хочу ли я чаю.

— Скажешь, что не хочешь.

— Потом она спросит, где сахар и заварка. Потом онаполезет в ванну и у нее сломается кран или палец ноги застрянет в сливе. Или ейстанет нехорошо, и она грохнется оземь, а я вынужден буду поднимать ее на рукии тащить в кровать…

Лаптев вытаращил глаза:

— — Хочешь сказать, с тобой такое действительнопроисходит?

— Сплошь и рядом.