Солнца действовал на подсознание космолётчиков как настоящее жаркое пламя, и смотреть на него долго было неприятно. В конце концов Терентий выключил видеоскрининг, и кабину накрыл полумрак.

– Наелся? – усмехнулась Флора.

– Чего? – не понял он.

– Солнечного пейзажа?

– А-а… да, не хочется смотреть на него долго, это не костёр в лесу.

– Прикинь, что будет, если отключится защитное поле катера.

– От нас не останется мокрого места.

– Мокрого – точно, – рассмеялась девушка.

– Хотите послушать голос звезды? – раздался мягкий баритон компьютера.

– Чей голос? – озадаченно переспросил Холост.

– Солнца.

– Давай, – согласилась Флора.

Кабину заполнил басовитый гул, пробиваемый очередями хрипов и взвизгов. Он накатывался волнами, как морской прибой, то затихая, то усиливаясь, и воображение Терентия невольно нарисовало ему спящего великана, лёгкие которого при дыхании и порождали волны вселенского гула.

– Боже мой! – содрогнулась Флора.

– Достаточно, Пламен, – скомандовал Терентий.

В кабине наступила тишина.

– И в самом деле трудно представить, что под нами бездна огня!

– Детские восторги, – проворчал Холост. – Давайте решать, что делать дальше.

Настроение у него упало, и это было заметно.

– Сначала ответь на вопрос, – проговорила Флора. – Какого чёрта ты пошёл с нами? Мог бы просто доложить Гаврилову, что вы ошибались насчёт Дергачёва, он не шпион инопланетного разума. Или это новый тест, за которым последует очередная угроза антиком?

Начальник отдела спецопераций Ликвидугро озадаченно потеребил мочку уха.

– Во-первых, я не всем доверяю в нашей чекистской системе. Вы же видите, что творится вокруг. Люди слетаются к Солнцу как мухи на мёд, но кто-то же их пропускает в зону ограниченного доступа? Даже у федералов появляются сомневающиеся в правильности выбранной стратегии, раздаются голоса, требующие допуска к светилу всех неквалификантов. Хотя это не главное.

– А что главное?

Холост посмотрел на Флору с лёгкой усмешкой.

– Как говорил один мудрый наставник в академии: мужик, если он желает видеть смысл в своей жизни, должен придерживаться определённых правил. В первую очередь действовать по уму, руководствуясь выбранной линией поведения. Без этих правил он всего лишь мелкое, алчное, завистливое существо, следующее своим прихотям в ущерб окружающим. Вот я и пытаюсь руководствоваться такими правилами.

– Руководствоваться надо сердцем. – Флора оценивающе прошлась взглядом по лицу полковника. – А вообще не ожидала…

– Чего? – поинтересовался он.

– Что ты такой… правильный.

– Надеюсь, не я один? – Степан бросил лукавый взгляд на Терентия.

Тот хотел отшутиться, уловив в тоне собеседника нотку вызова, но сдержался.

– Я своих друзей не бросаю на произвол судьбы, – сказал он ровным голосом.

– Поздравляю.

Флора засмеялась.

– Какие же вы… одинаковые, мужчины. Приятно иметь с вами дело.

Терентий заметил искру печали в светлых глазах Холоста и посочувствовал ему. Красавец уже понимал, что проигрывает сопернику в борьбе за сердце девушки, но помочь ему десантник не мог, да и не хотел.

– Итак, я ответил на ваши вопросы? – поинтересовался Холост.

– Скорее уплыл в сторону, – усмехнулась Флора. – Развёл философию.

– Сказал, что думал.

– Ладно, поговорим позже.

– В таком случае позвольте задать вопрос мне.

– В другой раз.

– Это вопрос не личностный, из практической плоскости. По тем материалам стодвадцатилетней давности, которые дошли до нас с две тысячи семьдесят седьмого года, можно сделать вывод, что Улей собирался качать из Солнца не только энергию, но и отрицательную энтропию. Я не понимаю, как можно управлять энтропией, но ладно, я не физик.

– Мы тоже не физики, – сказал Терентий.

– Подожди, – остановила его Флора. – Я помню, что ответил Улей, когда мы задавали такие же вопросы. При горении водорода и превращении его в гелий производится не только энергия, но и энтропия. Это критически важная субстанция для поддержания так называемой стрелы времени, которая в свою очередь делает ключевые физические процессы необратимыми.

– Это нам говорили ещё преподы в академии.

– Но кроме положительной энтропии, увеличивающей хаос, в термоядерных реакциях образуется и минус-энтропия, в противоположность энтропии увеличивающая порядок. Эти две ипостаси ходят рядом.

– Как возникающие из вакуума пары электрон-позитрон.

– Правильно, иногда аннигиляции не происходит, и в космос выскакивает позитрон. Точно так же и с разнонаправленными энтропиями. Иначе гелий, как более сложная структура, не смог бы накапливаться, а сразу распадался бы.

– Звучит логично.

– Не перебивай! Короче, Улей выкачивал из Солнца ещё и минус-энтропию, что давало ему возможность поддерживать устойчивость материального тела на протяжении триллионнолетий, пусть это и не те материалы, которые мы знаем.

– Тело Улья – мегаквантовая пена, – вставил слово Терентий.

Флора не обратила на его реплику внимания.

– Но ты не договорил, – сказала она Холосту.

Он кивнул.

– Вопрос следующий: чего хочет новый пришелец, то есть Рой? Улей превращал Солнце в огарок. Но, судя по вспышкам на Солнце, новый деятель пытается его взорвать. Зачем?

– Не знаю, – с сожалением ответила девушка. – Могу предположить, что Рой затевает локальный фазовый переброс вакуума.

– Это что-то новенькое. Сама придумала?

– Нет, не сама, – призналась Флора с улыбкой. – В нашей научной системе служит физик, доктор наук Смоленский, он и допустил такую возможность.

– Вчера он по моим данным отправился на «Салют». И что будет, если ваш фазовый переброс состоится?

– Изменится вакуум в зоне реакции, а может быть, и космос, вся Вселенная. Появятся новые материальные структуры.

– То есть исчезнет всё вокруг? И мы тоже?

Флора повела плечиком.

– Наверно. Никто не знает.

– Опять-таки зачем это пришельцу? Ведь погибнет и он.

– Если Рой из глубокого прошлого, то не погибнет, так как процесс распада вакуума начнётся не в прошлом, а с нынешнего момента.

– Но он может жить и в сверхдалёком будущем, как наш Улей, – добавил Терентий. – Кто может сказать, что произойдёт с космосом до того момента? И вообще, господа ликвидугровцы, давайте вернёмся к действительности. Мы поджариваемся в фотосфере уже полчаса, надо определяться, что делать дальше, пока нас не заметили.

– Но ведь мы под «зеркалом. – Холост имел в виду защитное поле. – Никакие радары нам не страшны.

– Земные локаторы нас действительно не увидят, но ты забываешь, что где-то в атмосфере Солнца прячется разведчик пришельца, наблюдающий за всем нашим околосолнечным хозяйством.

– Это ещё бабка надвое сказала.

– Это обыкновенная логика. Кто бы ни вломился в Систему, Рой или Улей, он должен знать, что тут происходит. Мало того, где-то здесь располагается и пункт вербовки его помощников.

– Необязательно, вряд ли он завербовал Улиуллина на Солнце. Пункт должен располагаться на Земле, либо на других планетах.

– Сто процентов уверен, что завербованные и рулят всеми непонятными для нас процессами. Улей в своё время тоже вербовал помощников из людей с чёрными душами.

– С этим я согласен. Но ты прав в другом, рано или поздно нам придётся вылезти из-под панциря и предпринять