не такой сильный, кровь вытекала медленно, и чашу он наполнил на одну четверть, не больше.

- Я пью эту кровь раба Алирана, но и Гунтогрог пьет эту кровь моими губами, - он поднес чашу ко рту и выпил ее содержимое, - Чистая кровь! Чистая душа! Теперь вы, ученики!

Он позвал проделать то же самое разбойникам. Те особо не спешили, никто не хотел быть первым, но Наждак накричал на всех и приказал повиноваться. Затем он сам первым подошел, налил себе пару капель в чашу и выпил кровь.

- Теперь ты, Костолом, - приказал он разбойнику, - Не самогон, конечно, но ради сорока золотых можно и потерпеть. Кстати, самогоном-то отдает. Чашки немытые, что ли?

- Вся посуда чистая, это же священный обряд! – недовольно заворчал учитель, - Брага уже проникла в его вены, что очень кстати. Гунтогрог любит отравление чистой души грешными напитками. Пейте!

Далее осушил свою чашу Костолом, а за ним потянулись и остальные разбойники. Последний был Упырь, который сильно сопротивлялся всей этой затее.

- Только ради общего дела, Наждак, - с кислым лицом заявил он, беря чашу в руку, - Хорошо хоть обеззаражена, раз с брагой.

- Что вам страшиться заразы? Половина из вас - ходячая немытая зараза, - сказал учитель, - Зараза к заразе не пристает.

Когда последний разбойник поучаствовал в обряде, выпив немного крови Амитаса, учитель подошел к своей жертве и перевязал ему руку какой-то тряпкой.

- Крови ты потерял прилично, раб Алирана, теперь ты слаб. Но и не сказать, что много, в обморок ты не упадешь и не умрешь. Для обряда нужна твоя живая душа.

Амитас лишь кивнул на это, смотря вверх на потолок пещеры. Казалось, что ему действительно плохо, но он держался. Если сложить объем крови, который выпили разбойники и учитель вместе, то выйдет не больше той фляги, которая уже валялась пустой.

- Взываю к тебе, великий Гунтогрог! – продолжил учитель свою пламенную речь, - Покажи нам свою силу и мощь! Путь земля узреет твою власть, пусть зло и желчь распространятся по всем землям! Пусть... кх... пусть...

Глава 20. Прикосновение бога

Неожиданно он поперхнулся, как будто чем-то подавился. Разбойники подумали, что это вызвано его сильной возбужденностью всем этим обрядом и скоро пройдет. Однако учитель продолжал держаться за горло, выронил свечу, которая оставила почти весь свой воск на его руке и потухла. Потом произошло то, отчего всех стало воротить. Язык учителя, который представлял щупальце, стал неуправляемо вытягиваться из его рта, а затем обхватил его шею. Закрутившись в два оборота, язык стал сильнее стягивать шею своего владельца и душить. Тщетно пытаясь оторвать язык от своей шеи, учитель метался из стороны в сторону, пока, наконец, не упал. Задыхаясь и дергаясь, он сопел и пытался дышать, но родное роковое щупальце не ослабляло хватку.

- Кажется, он умирает, - смотря на все это дело, заявил Сухарь, - Кто же нам золото-то теперь отсыплет?

- Не суетись, - успокоил того Наждак, - Он сам хотел призвать этого, Гунтогрога своего. Пусть теперь... Черт меня попутал, что это?!

Он с ужасом поглядел на свои руки. По всей коже его могучих и сильных рук стали резко расти волосы. Не успели все это заметить, как лицо и открытые взору участки кожи на ногах Наждака тоже стали покрываться волосами. Мгновенно он стал покрыт мехом, как дикий зверь.

- Проклятый старовер! – взревел главарь, ставший похожим на лесное чудище, - Прогоняй своего никчемного бога!

Следующая беда произошла с Костоломом, который третьим выпил крови Амитаса. У него просто разом выпали все зубы изо рта, и он стал судорожно подбирать их с пола.

Затем другой разбойник резко упал, ударившись головой о стол. Все посмотрели в его сторону и ужаснулись – в его ногах совершенно не было костей! Потом беда охватила других разбойников. Кто-то покрылся зелено-серой чешуей и пытался соскрести с себя ее ногтями. Расписные шрамы Сухаря высеклись на всем его теле. У одного лысого разбойника, как и у Наждака, стали расти волосы, но только на голове и очень обильно. В конце концов, они вытянулись до пола, и он стал похож на дерево. Другой разбойник стал просто-напросто почернел.

Словно по цепочке разбойников охватывали разные гадости и чудности. Макушка одного несчастного покрылась грибами, кожа второго – мхом. У третьего вывернулись в другую сторону глаза, и он перестал видеть происходящее.

- Проклятие! – уже с отчаянием прокричал Наждак, - Мы погублены! Да ни за какие золотые нам никто не сможет вернуть былой облик! Будь проклят этот старый репей!

Он сорвался на лежащего учителя и стал пинать его почти бездыханное тело ногами. Мех главаря при этом развивался и колыхался. Но тут его вдруг кто-то сбил и уронил. Поднявшись, Наждак увидел Грюню, который тоже не остался обделенным. У него вырос хвост. Но это еще полбеды, беда заключалась в том, что кончик хвоста горел, потухал и снова вспыхивал, и Грюня носился по всей пещере от нестерпимой боли.

- Ну, кажется, всех коснулось уже, - произнес Упырь, задумчиво потирая подбородок, - Остался я, - затем он схватился за голову, - Только бы не рога, только бы не рога!

Но на его счастье, с ним ничего не происходило, и он даже удивился этому. Всех постигла, как все разбойники считали, кара Гунтогрога, а его нет.

Лишь пленники знали, что именно повергло всю шайку к таким последствиям. Пока все поверженные внезапной напастью разбойники были в замешательстве, Клясень незаметно освободил Амитаса и помог ему подняться. Вид у того был слабый, но вполне живой.

А тем временем вся разбойничья свора в гневе собиралась растерзать учителя, которого уже отпустил собственный язык, но все еще лежавшего без сознания. От расправы над ним их остановил клич Клясеня.

- Стойте, братья! – он поднял руку вверх, привлекая внимание, - Мы вас обманули. Учитель тут ни при чем.

Разбойники переглянулись, их охватило замешательство, смешавшееся с яростью. Как это этот проходимец их обманул?

- Ты подсыпал в чаши яд, плут? – злобно уставился на Клясеня разбойник, который покрылся мхом словно пень, - Учти, живым ты из этой пещеры не выберешься!

- Спокойно! – стал успокаивать обозленную толпу Клясень, - Можно сказать и яд, будь по-вашему. Но если вы отпустите нас немедленно на свободу с нашими вещами и с повозкой, мы дадим