Небрежно помахав на прощание рукой, он развернулся и удалился через темный коридор к своим сподвижникам, напевая какую-то разбойничью бранную песенку и еле перебирая ноги.

Когда шаги стихли, а юный разбойник исчез, Мирон с Амитасом вопросительно уставились на Клясеня.

- Друг мой, тебе, конечно, лихо врезали по макушке, но последствия все же есть, - заявил Амитас, - Сдался тебе этот компот! Нас, возможно, скоро порежут на кусочки, а ему вздумалось попить, видите ли!

- Да, согласен! – присоединился Мирон, - Зачем тебе это? Сейчас не подходящая обстановка, - сказал он и помедлил, - А хотя, я бы тоже от морса не отказался. Угостишь?

- Спокойно, братья, - непоколебимым голосом утихомирил всех Клясень, - Я приблизил нас на один шаг к задуманному побегу.

Мирон с Амитасом переглянулись, застыв как вкопанные. Как эта фляга с морсом может помочь им сбежать из пещеры, кишащей разбойниками?

- Сколько мы уже здесь находимся, вы знаете? – спросил Клясень у озадаченных пленников и, не получив ответа, продолжил, - Четыре луны, а, возможно, и пять, а то и все шесть. Кроме того, здесь душно. С тех пор как мы покинули мельницу Вира, прошло раза в два больше времени, так?

- Так, - кивнул Мирон.

- А это значит, - продолжал делиться своей затеей Клясень, открывая пробку фляжки, - Что морс, которым тебя угостила Хэльга, - он поднес горлышко фляги к носу Мирона, - Сбродил.

Тягучий винный запах ударил в нос Мирону, отчего он слегка зажмурился.

- Это просто очертенно! – воскликнул Амитас, перехватив флягу и поднеся ее к носу, - Ты раздобыл спиртягу! А спиртяга усилит действие моей крови во много раз! Первый шаг сделан!

Восторженный Амитас даже припрыгнул от такой неожиданной находки Клясеня. А сидевший в углу Клума, сначала отстраненно наблюдавший за всем этим, немного оживился.

- Что это даст вам, глупыши? – проворчал он, - Как вы собираетесь напоить всю свору разбойников? Они не дураки и просто так не согласятся угоститься вашим пойлом. Вы обречены, насекомые.

- А ты можешь закрыть рот? – рассерженно прикрикнул на своего соседа по кандалам Амитас, - И потом не открывать его дня два. Как раз нам этого хватит, чтобы сбежать, а ты будешь распят на столе у главаря этих грабителей. Смирился со своей никчемностью – не мешай нам!

- А что-то я действительно не пойму, что мы устроим потом, - озадаченно задался вопросом Мирон, - Какой наш следующий шаг? Ты, кажется, уже все расписал, Клясень? И бегство тоже?

- Не спешите, братья, - поднял ладонь тот, - Первый шаг сделан не нами, а нашими врагами, навстречу нам. Стоит лишь просто подождать, и враги сделают нам второй подарок. Надо лишь просто подождать.

- Просто ждать? – недоумевал Амитас, - Мы не можем просто так надеяться на удачу и молиться Алирану, надо что-то придумать.

- Не надо ничего придумывать, - с каменным спокойствием заявил Клясень, - Все уже придумано. Терпения, братья мои!

Последние загадочные слова Клясеня показались туманными Амитасу и Мирону, но его непоколебимое спокойствие и железная уверенность в его заявлении внушили им веру. Если он что-то задумал или же задумывает, это должно сработать.

Мирон на всякий случай спрятал флягу, подложив ее в капюшон Луда, вдруг разбойникам взбредет их обыскивать и забрать найденное. Затем пленники решили лечь спать, по их временному восприятию уже был поздний вечер. Между тем, Луд так и не приходил в себя, но и злосчастное пятно от укуса больше не разрасталось. С надеждой в сердце и легкой тревогой за следующие дни, пленники уснули, томимые гнетущей затхлостью пещеры.

Глава 19. Злость, раздоры и ничего хорошего

Очередной день прошел без каких-либо происшествий. Никто не приходил и не объявлял о приходе учителя. Лишь только Упырь навещал пленников дважды, как обычно раздав им черствые сухари и немного воды. Такой бедный и скудный паек довел Амитаса до отчаяния.

- Черт бы побрал эти сухари! – с раздражением гневался он, - Хотя бы раз закинули нам в клетку какое-нибудь мясо, да хотя бы кость от супа! А вот эта вода – она вообще тухлая и воняет! Послушай, Клясень, - он умоляюще посмотрел на него, - Давай отхлебнем этой браги, хотя бы по глотку.

Как он ни надеялся на доброту Клясеня, но тот был непреклонен.

- Когда мы выберемся отсюда, выпьем и вина, и самогона, а пока нам не стоит срываться на мимолетные желания.

Амитас согласился с этими словами и больше не пытался выпросить право глотнуть немного из фляги. Изрядно потосковав по воле и свободе, пленники уснули в ожидании следующего дня.

Но и следующий день прошел без каких-либо событий. Все те же сухари, все та же мрачная надоевшая пещера, все та же железная клетка. Никто не думал над побегом, все считали, что Клясень имеет какую-то хитрую затею. Иногда Клума ворчал, дескать, давайте вскроем вены Амитасу, смешаем с брагой его проклятую кровь и выпьем, вдруг умрем без боли. После таких его предложений его еще больше невзлюбили.

Изучив все углы своего места пленения, рассказав все истории из жизни, смешные и не очень, вспомнив все зеленолеские песни, пленники едва не захотели поменять свои намерения, а просто захватить Упыря во время одного из его пришествий, засунуть к себе в клетку, а там уж будь что будет. Но разбойник при каждом пришествии соблюдал осторожность, не подходя близко к клетке и внимательно следя за узниками. В итоге, эту затею оставили, посчитав невыполнимой.

Перемены должны были случиться, это осознавали пленники. И вот на следующий день, во время своего утреннего пришествия, Упырь, на этот раз пришедший с Костоломом, объявил:

- Выходите по одному, овечки. Учитель явился.

И хоть к таким словам пленники были готовы, но все уже у каждого что-то в душе треснуло. Мирон, лежавший около Луда, незаметно схватил флягу с брагой и спрятал в карман штанов и взглядом показал Клясеню выходить первым. Далее вышли Амитас и Клума, скованные вместе, а за ними пошел Мирон.

- Куда пошел, баран? – вдруг накрикнул на него Упырь и показал на лежащего Луда, - Дружка своего возьми.

- Я не смогу его тащить, он же тяжелый.

- Да какой уж он тяжелый? Глист глистом. Костолом его двумя пальцами возьмет. Да, Костолом?

- Такого дохляка можно просто сдуть,