Мне на плечо ложится чья-то рука. Я резко оборачиваюсь и вижу рядом с собой Себа.

– Извини, – с обаятельным раскаянием говорит он. – У нас даже не было возможности поговорить.

– Думаю, такие возможности у нас еще будут, – отвечаю я. Сегодня у меня нет настроения с ним разговаривать, а после того, как я видела их с Каро, может, не возникнет никогда.

– Разумеется. – Он ловко отводит меня в сторонку. Ему как будто неловко. – Послушай, Кейт, как ты знаешь, нашли Северин… Я лишь хотел сказать, что кое-что из того, что выяснится, возможно, выставит меня не в лучшем свете. – Я недоуменно смотрю на него. Он морщится: – Понимаешь, я имею в виду нас с Северин. – До меня доходит: это он признается мне в той своей старой измене, признается прямо здесь, рядом с рестораном, после того как мы оба слишком много выпили. Я на какое-то время лишаюсь дара речи. Он же продолжает говорить: – Я просто не хотел, чтобы ты узнала это от кого-то еще и чтобы тебе было больно. Это было всего лишь раз и ничего не значило. Просто мы в ту ночь были так пьяны…

Внутри меня начинает закипать слепая ярость. Я жестом обрываю его:

– Не хочу даже говорить об этом.

Себ растерянно моргает. Он явно не ожидал от меня столь резкой реакции. Я оглядываюсь в поисках Тома.

– Это было давным-давно. И вот теперь из-за этого полицейского та история всплывает наружу… Думаю, в этой ситуации лучше быть честными. В том смысле, что органам правосудия лучше не лгать. Мы же с тобой оба знаем, что, когда я вошел в ту ночь в нашу комнату, я тотчас вырубился. И что бы там ни случилось с Северин, это не имеет ко мне никакого отношения.

Я оборачиваюсь и пристально смотрю на него. Я опасалась, что Каро расскажет Модану про Себа и Северин. Но мне и в голову не приходило, что Себ расскажет все сам. Он нервно ерошит волосы на макушке. На лице – выражение искреннего раскаяния, словно у мальчишки, которого застукали, когда он запустил руку в жестянку с печеньем. Меня так и тянет послать его в пешее эротическое путешествие, но, похоже, Том прав. Тут все дело в гордости. Не будь рядом со мной толпы народа, я бы уже давно прямым текстом на всю улицу высказала ему все, что я об этом думаю. Иное дело, что мне неприятно, что потом обо мне скажут. Бедная Кейт. Прошло столько лет, а она по-прежнему принимает все близко к сердцу. Кстати, с тех пор у нее не было ни одного серьезного бойфренда…

Я отчаянно выискиваю глазами Тома в надежде, что он уже поймал для нас такси. Том машет машине с включенным огоньком, но до нее еще довольно далеко, так что мне в нее никак не запрыгнуть. Я мысленно призываю ее подъехать ближе.

– Кейт? – неуверенно окликает меня Себ.

Такси наконец подъезжает.

– Пожелай от меня Алине доброй ночи, – бросаю я Себу, не глядя ему в глаза. Поворачиваюсь к такси и понимаю, что Каро наблюдает за нами. Вернее, за мной. За моей реакцией.

– Всё в порядке? – спрашивает Том, помогая мне сесть в такси. Я выглядываю в окно. Себ и Каро обмениваются взглядами. Внезапно у меня как будто из-под ног уходит земля. Что, если между ними нет никакого романа? Что, если их секрет – это нечто совершенно иное?

– Кейт? – повторяет Том. – С тобой всё в порядке?

Такси отъезжает от тротуара. Меня же душит дикий смех. Похоже, я все еще пьяна. Конечно, пьяна. Признание Себа и ночной воздух, возможно, и возымели легкий отрезвляющий эффект, но, учитывая количество выпитого мною вина, физически я все еще пьяна в стельку. Том смотрит на меня с другого конца сиденья. Моего смеха моментально как не бывало.

– Нет, – признаюсь я. – Не в порядке.

– Я вижу, – мягко произносит он и смотрит вниз. Выражение его лица скрыто тенью. – Я так сразу и подумал.

Я медленно просыпаюсь, и до меня доходит, что, во‑первых, я страдаю от жуткого похмелья, а во‑вторых, это не моя кровать. Одеяло уж точно не мое. Да и свет проникает в комнату с другой стороны. К тому же на мне лифчик, а я никогда не сплю в лифчике. Осторожно переворачиваюсь, чтобы выяснить, одна я в постели или нет. Дверь спальни слегка приоткрыта, и в щелку я вижу в кухне знакомую спину. Владелец спины что-то пьет.

Это Том. Я дома у Тома.

В моем сознании возникают осколки вчерашнего вечера, хаотично, в произвольном порядке, без какой-нибудь связи друг с другом: ужин, поездка в такси, пьяный подъем по лестнице в квартиру Тома, кофе, поцелуи…

Поцелуи. О господи, поцелуи. С Томом.

Воспоминание застревает в моей голове. Я вижу себя в таинственном полумраке коридора, который ведет в его спальню. Я стою спиной к стене, вернее, меня к ней прижимает Том – теплый, сильный, надежный. Одна его рука запуталась в моих волосах, вторая лежит у меня на груди. Я выгибаюсь ему навстречу. Когда я целую его в шею, мы оба слышим и чувствуем, как из его горла вырывается стон, от которого по моему телу пробегают приятные волны.

Какое безрассудство… Да, безрассудство. Но – если б не было Себа. (Хотя бывает ли такое? Теперь, когда я увидела его снова, мне кажется, что бывает. Причем такого, какой он на самом деле, а не такого, каким я его представляла… а после поцелуев с Томом…) Если б не было Лары, Северин или Алана Модана… Я сворачиваю это воспоминание и откладываю его прочь, этот темный, восхитительный, волнующий секрет, чтобы позже развернуть его и насладиться снова. А пока… пока у меня никак не получается вспомнить, что было дальше.

Я снова смотрю на вторую половину кровати. Похоже, на ней никто не спал. На кухне Том в джинсах, хотя и без рубашки, – в тех же самых джинсах, что и вчерашним вечером. Загар на спине контрастирует с более бледными веснушчатыми плечами. В этих широких мускулистых плечах чувствуется напряженность. Даже отсюда видно, как атмосфера сгущается. Мне еще больше становится не по себе. Что случилось после коридора? Я с ужасом подозреваю, что могла просто вырубиться. Господи, как же неловко! А если причина этой напряженности – уязвленная мужская гордость?

Что же теперь делать? Я пару секунд молча спорю сама с собой, затем сажусь в кровати, натягиваю до подмышек одеяло и с глуповатой улыбкой кричу:

– Доброе утро!

Том со стуком ставит кружку на стол и поворачивает голову.

– Чай? – спрашивает он даже без тени улыбки.

– Да, пожалуйста. А то я чувствую себя дерьмово.

– Что ж, поделом, – коротко отвечает Том, затем исчезает из поля зрения, чтобы приготовить мне чай. Я растерянно моргаю. Том не просто напряжен – он зол как черт. На меня.

Я понятия не имею, что происходит, но хочу это узнать, когда на мне будет чуть больше одежды. Обвожу комнату взглядом в поисках платья. Оно перекинуто через спинку стула. Рядом – мои туфли, сумка и пальто. Кое-как натягиваю на себя платье. Когда Том возвращается с кружкой горячего чая, я уже сижу на кровати, на той ее стороне, что ближе к двери, и пытаюсь пятерней расчесать всклокоченные волосы. Я обращаю внимание, какие у него длинные, сильные пальцы. Я помню их в своих волосах, их уверенные прикосновения… Внезапно до меня доходит, что Том вот уже несколько секунд протягивает мне кружку. Я быстро беру ее из его рук.