class="p1">Милиция навевала воспоминания об убийстве дедушки, а «скорая» – о его инсульте.

– Но тебе нужна помощь, и вообще, этот тип тебя пытался изнасиловать…

Нет, изнасиловать и похитить, вернее, похитить, чтобы… Чтобы, не исключено, еще долго насиловать – причем, судя, по всему, не один.

– Нет! – заявила девушка. – Со мной все в порядке…

Ну, не совсем, но насильник, хоть и грубо с ней обошелся, не успел причинить ей никакого вреда.

Спасибо бородачам и элементам сталинской эклектики.

– А с чем они перемешаны? – спросила Саша, и бородачи в один голос осведомились:

– Кто?

– Элементы сталинской парадной эклектики…

И засмеялась, чтобы потом заплакать.

Рядом с ней возник кто-то, отдававший низким голосом распоряжения. Заметив силуэт, Саша напрягла зрение.

Ей кажется или это всего лишь иллюзия?

Федор, ее Федор, вернулся?

– Как же мне тебя не хватало! Я так тебя люблю! – произнесла она, схватив Федора, ее Федора, за руку и практически мгновенно заснув.

В себя Саша пришла внезапно: сон просто закончился, и все. Причем ведь был кошмар. Приснится же такое: ее пытались похитить и изнасиловать у мусорных баков в темном проулке.

И только пару мгновений спустя, таращась в потолок, она поняла: это был вовсе не сон.

Вскинувшись, Саша в панике увидела, что находится на продавленном диване в небольшой комнатке с закрытой дверью.

Выходит, ее все же похитили?

Федя, не ее Федя, вернулся и забрал ее, пока она спала?

«Зови меня просто Джек».

Ну да, в голове вертелась эта дурацкая финальная фраза из прочитанного ею не так давно в каком-то журнале фантастического рассказа-триллера о возвращении Джека-потрошителя пятьдесят, что ли, лет спустя после кровавых событий в Лондоне, пока она осторожно, на цыпочках подходила к двери, уверенная, что та заперта.

Маньяки ведь, как учили многочисленные романы и фильмы, похитив жертву, всегда держат ее в закрытой комнате.

Ну или в помещении с дверью, за которой глухая кирпичная стена.

Дверь без труда открылась, и Саша оказалась в коридоре. По нему она прошествовала мимо кухни, смутно ей знакомой, и, вывернув из-за угла, вдруг оказалась в помещении, где она уже была.

Ну да, и напивалась коктейлями – это был зал «Вани Гога», только абсолютно пустой.

Так что же, маньяк похитил ее и вернул в заведение, откуда и увел? Неувязочка.

– А, ты в себя пришла! – услышала она голос у себя за спиной и завизжала.

Конечно, никакой это был не маньяк и уж точно не Федя, не ее Федя («Зови меня просто Джек!»), который так ее напугал.

Ну да, это был не ее Федя – или все же ее? Потому что именно в его руку она и вцепилась, прежде чем заснуть, – и была перенесена из подсобки на софу в одном из помещений заведения.

Потому что тот, кто так напугал ее и теперь заботился, разрешив остаться в «Ване Гоге», был так похож на Федю – ее Федю.

Ну, не как две капли воды, конечно, просто типаж общий: высокий, спортивный, уверенный в себе, с низким голосом и пронзительным взором.

– Меня зовут Иван, поэтому, собственно, и «Ваня Гог», в честь меня. Потому что фамилия у меня Гогурин. Правда, неплохо? Что, оклемалась? Ты нас всех тут напугала! Завтракать будешь?

Иван Гогурин, являвшийся шефом в «Ване Гоге», был говорливым, смешливым и знающим себе цену сердцеедом – это Саша поняла во время завтрака, который он сервировал ей прямо на стойке заведения, самолично приготовив на кухне яичницу с креветками и отчего-то кабачками.

От оладий она категорически отказалась – памятуя, что именно ими ее кормил Федор, ее Федор.

Завтрак оказался просто божественный.

– Голова бо-бо? – спросил Иван, и Саша кивнула этой самой головой, которая была бо-бо, да еще как!

Ну да, пять коктейлей с алкоголем, а потом еще ужасная встреча с Федей, не ее Федей.

Которого она могла звать просто Джеком.

Иван поставил перед ней бокал, в котором Саша по запаху определила крепкий алкоголь. Ей отчего-то вспомнился визит к бабушке Федора, ее Федора.

Интересно, а у не ее Федора тоже есть бабушка? Ну да, и у него, и у Джека-потрошителя.

Судя по всему, хмель еще окончательно не выветрился.

– Не буду! – скривилась девушка, а Иван заявил:

– Будешь! И вот с этими таблетками.

Он бросил их прямо в алкоголь, где те, шипя и пузырясь, практически мгновенно растворились.

С опаской взирая на это зелье, Саша не решалась принять его. А что, если этот Ваня ничуть не лучше Феди, не ее Феди?

Иван – по-английский Джон, а Джек – это производное от Джона, ведь так?

«Зови меня просто Джек».

– Что, думаешь, я тут тебя буду клофелинчиком поить, а потом подвергать всяческому жуткому насилию? – спросил с явной обидой Иван и, схватив бокал, мгновенно осушил его.

И миролюбиво добавил:

– Ладно, извини, меня, в отличие от тебя, никто и никогда не пытался изнасиловать, так что понятен твой скепсис. Не хочешь – не пей.

– Можно только без алкоголя? – попросила Саша, и Иван хохотнул:

– Так в этом самый смак!

И, ставя перед ней бокал воды, спросил уже серьезно:

– Ты этого типа запомнила?

Саша отрицательно качнула головой, которая все еще бо-бо. Однако уже через минуту после того, как выпила таблетки, ощутила: а ведь помогает.

– И из моих никто описать толком не может, вчера, как всегда, был аншлаг, тем более суббота же!

Значит, сегодня уже воскресенье – Саша потеряла счет дням недели.

– Ты уж извини, что так получилось, но раз насильники сюда повадились, значит, народ нас любит. Ладно уж, шуточка так себе, сам знаю. К ментам обращаться без толку, надо бы самим найти этого прохвоста и проучить! Так ты точно не запомнила?

Саша, повеселев и чувствуя, что ей делается хорошо-хорошо, ответила:

– Я его даже толком не видела. Кажется, с бородой, хотя не могу гарантировать. Уверена, что он больше сюда не заглянет.

Иван протянул:

– Тоже так считаю, он ведь здорово перепугался, как я слышал. А если заглянет, то мы устроим ему достойный прием.

И он стукнул по стойке ножом с массивной ручкой.

Ощущая, как ее переполняет эйфория, Саша поинтересовалась:

– А что ты мне дал, импортную шипучку для снятия последствий… запоя?

Знал бы дедушка, но он был мертв.

Иван безмятежно сообщил:

– Нет, кое-какая новомодная наркота.

Хоть Саша и была ужасно зла на Ивана, который без спроса подсунул ей наркотики