Иной раз на него находило прозрение, и тогда здравый смысл подсказывал, что нужно просто быть самим собой, ведь именно так он однажды уже сумел ее заинтересовать. Но загвоздка была в том, что эти прозрения случались с ним все реже и реже, напоминая перегорающей кристалл, конвульсивно подрагивающий от нехватки энергии.

На смену осознанной действенности, пришел хаос, апатия, нерешительность, тяжелая одуряющая ломка. Иногда Владу казалось, что он тонет, неуклюже пытается барахтаться, но движения занимают непомерно много сил и он все глубже и глубже погружается в воды собственного бессилия, увязая в страхах и отчаянии.

Сколько ему потребовалось бы времени, чтобы победить нерешительность, неизвестно. Неясно так же, мог ли он возненавидеть Дею за то, что она отняла у него самое дорогое, самое сокровенное, то, что собственно и делало его тем, кем он был — интерес к магии и наукам. Дойти до крайней точки невозврата, ему помешала беда.

Когда листва в окрестностях Мрамгора уже претерпевала сезонные изменения, сменяя окрас с изумрудного на охристо-коралловый, а Синий лес, поражал всеми оттенками сиреневого, случилось то, чего Влад ждал и опасался больше всего.

Влекомый потертым бархатом осенних полей он бродил по ним часами, вбирая чистый, прозрачный воздух просторов и дух смерти таящийся в пожухлой листве. Собирал травы, механически проделывая монотонную работу, чтобы в очередной раз усыпить себя, впасть в некий будничный транс. Но в тот день, несмотря на дремлющую настороженность, всплеск силы он почувствовал почти сразу. Не ощутить его, было невозможно. Вдалеке, у самого горизонта, где виднелась сиреневая полоска заветного леса, творилось что-то немыслимое. Страшной силы воронка поднимала в небо остатки листвы, а от самого того места тянуло чудовищной, враждебной магией.

Не тратя ни секунды на раздумья, Влад стал плести сложный узор магических завихрений, образуя врата. Точка неведения была близкой, поэтому работа не заняла много времени, но когда Влад ступил из белой, светящейся арки в то место, которое мысленно представлял, он не сразу узнал его.

Озеро бушевало, пытаясь выйти из берегов. Сумасшедшей силы воронка била прямо из его середины, поднимая столб воды и закручивая попадающие туда листья, камни и обломанные ветви. Под водой шла битва — это Вед понял сразу.

Наскоро наложив на себя самые простые защиты, он бросился в озеро. Там бушевало настоящее сражение. В бешеном водовороте, сверкало и вспыхивало магическое пламя, сотрясая почву. Весь жемчужный ковер засосало в это коловращении, делая воронку почти непроницаемой, но Влад все же попытался прорваться сквозь нее, хоть и понимал, что даже его магических сил не хватит на то, чтобы продержаться под водой дольше двадцати минут.

Заслон был столь плотным, а вращение таким быстрым, что Влад потратил на проникновение внутрь слишком много времени. И пока он растрачивал драгоценные минуты и силы, атаки Веда, который долгое время был пленником русалок, приняли поистине угрожающий характер.

Как только Влад продрался вглубь сражения, он увидел, что темница Ихаиля разрушена. Подле нее в неестественных позах и с искаженными лицами лежали павшие в бою Озерные девы. Вед метал сгустки черной энергии — страшного, запрещенного в Багорте оружия, способного выжечь сознание того, в кого этот сгусток попадет. Разъяренные русалки кружили подле него, с трудом уклоняясь от магических ударов, и пытались загнать обратно в темницу.

Влад был уже близко, когда Божена изловчившись, набросилась на Ихаиля сзади. Русалка запустила в Веда свои непомерно длинные когти, раздирая ему грудь, ее волосы опутывали его словно змеи, а зубы уже заострились, готовясь вырвать кусок мяса из жилистой шеи врага, когда он сумел-таки схватить ее руку.

Яркая вспышка ослепила всех на несколько мгновений, а потом Влад увидел обожженное тело старшей девы, медленно падающее на разоренное дно.

Секунда оцепенения, в которое впали обитатели леса и сам Влад, позволила Ихаилю прорваться сквозь кольцо окруживших его русалок, но тут озеро завибрировало от страшного крика. Словно ультразвук прокатился он по всему лесу, оглушая и повергая всех в шок. Дикий, древний ужас, который может вызвать только нечеловеческое создание. Это был крик отчаяния, потери, ненависти, крик, выражавший такую боль утраты, что казалось, он сам мог погубить все вокруг.

Призыв своей Госпожи, подхватили все русалки, и теперь озеро сотрясалось и колыхалось с силой извергаемого вулкана. Влад зажал уши, не в состоянии выдержать эту какофонию, а Дея в этот момент бросилась за Ихаилем и, накрыв его своим хрупким телом, проявила неженскую жестокость. Вцепившись заострившимися зубами в плече Веда, она вырвала у него кусок мяса, и тут Влад заметил, что и ее пальцы неестественно удлинились, глаза из зеленых превратились в абсолютно синие, без белков, а волосы змеями извиваются, пытаясь повязать, не желающего сдаваться беглеца.

Она обращается, понял Влад и сделал то, за что в Багорте осуждали на смерть без суда. Он направил поток магической силы в Дею и уже успевших окружить ее дев — он одарил русалок, которые и без того обладали собственной магией, своей силой, а сам поспешил на поверхность, чувствуя, что еще мгновение и он встретит свой конец.

Вынырнув, он сделал несколько жадных глотков, прямо в воде обновил ослабевшую защиту и кинулся обратно. Там в жутком комке, сплелись русалки во главе со своей Госпожой и мечущий искры Ихаиль. Дея преображалась, русалки теряли своих сестер, а Ихаиль набирал силу, выпивая магию из Озерных дев.

Вспомнив, над чем он работал последние месяцы, Влад собрал всю волю в кулак и решился испробовать новый прием, который прежде ему еще никогда не удавался. Он надеялся, что до этого момента ему просто недоставало мотивации, сейчас же ее было предостаточно, и он рискнул. Притягивая и вбирая в себя всю силу из земли, воды и камня он стал трансформировать ее в некий магический купол. В теории эта магия должна была сработать как детский сачок — накидываешь его на нужный объект и выбрасываешь в заранее открытые врата.

Влад работал на пределе сил и возможностей и у него получилось. Страх потерять Дею, оказался сильнее страха упустить Ихаиля, поэтому он метнул светящуюся сеть в комок из обнаженных тел, сверкающей чешуи, змееподобных волос и острых когтей, меж которыми высвечивались редкие вспышки красного магического пламени. Сам он уже не надеялся выбраться из озера живым, но в последний момент чья-то рука схватила его, утягивая в схлопывающееся пятно света, и Влада вместе со сражающимися выбросило на берег.

Русалки, оказавшись не в своей стихии, неуклюже барахтались, цепляясь за отмахивающегося Ихаиля. Дея, рвала на нем волосы, обращаясь уже в себя прежнюю, но проклятый Вед, все же сумел подняться на ноги. Тогда Влад оттолкнул Дею и сам атаковал Ихаиля.

Они завертелись в настоящем поединке. Влад был силен и быстр. Ловкими, едва заметными пасами он опрокидывал Ихаиля, но тот неизменно вставал и снова оборонялся. Насосавшейся магии Озерных дев, этот опасный противник сейчас был практически неуязвим, и вскоре попытки вымотанного Влада, он отражал уже с легкостью, сам при этом даже не пытался наступать, экономя силы. Влад держался только за счет злобы, опыта в магических поединках ему катастрофически не хватало, он проигрывал и Ихаиль это знал.