Дея приказавшая русалкам уходить под воду и помогать раненым, тщетно пыталась подступиться к борющимся. Но они передвигались так быстро, что общая картина их драки смазывалась, превращаясь в какой-то нелепый ритуальный танец. В конце концов, измотав Влада, Ихаиль нанес ему несколько сокрушительных ударов, которые свалили его.

Упав на землю, он потерял сознание, а когда очнулся Ихаиля уже не было. Звон в ушах, нестерпимая жажда и тошнота встретили Влада, когда он понял, что все кончилось.

Голова его лежала на коленях Деи, она плакала, бормотала, что-то бессвязное, жалобно подвывая и всхлипывая. В изодранном платье, с растрепанными волосами и засохшей на губах и подбородке крови, она все еще походила на обращающуюся русалку. Шеки, по которым текли слезы, окрасились в голубую кровь Озерных дев — признак того, что обращение вот-вот должно было случиться. Она чуть было не стала русалкой!

Влада трясло, но он попытался сесть, тогда-то сокрушающаяся над его израненным телом девушка и заметила, что он пришел в себя.

— Влад! — выдохнула она.

Он посмотрел на нее, морщась от боли, а Дея утирая подолом платья слезы, уткнулась в его грудь.

— Ну, зачем, зачем ты не дал нам его убить? — шептала она.

— Вы бы не справились, — отвечал он ей, так же шепотом. — Он выпивал твоих русалок как стакан молока. Он лишал их не только магии, но и самой жизни, при этом становясь только сильнее.

— Я могла убить его, меня он выпить не мог!

— Ты обращалась, Дея, — прошептал, он обхватив ее лицо ладонями, а потом посмотрел прямо в налитые голубым маревом глаза. — Ты становилась одной из них.

— И пусть! — упрямо дернула она подбородком.

— Я бы мог сказать, что не хотел лишать лес Хранителя, но на самом деле… — он опустил глаза. — Я не мог потерять ту Дею, которую знал.

Она сглотнула.

— Девочка моя… — протянул Влад, оглаживая ее мокрое от слез слицо.

Дея не дала ему договорить, она потянулась к нему и коснулась его губ. Вкус соленой крови и яблочный дух закружил Влада. Он обнял ее, задыхаясь от счастья, но в этот момент услышал клекот боевых сирэнов.

С неба посыпались страшные черные птицы, а через несколько секунд на поляну уже приземлялась Маюн, с восседающим на ней Яном. Сагорт спрыгнул с птицы, когда та еще не коснулась земли, подбежал к успевшей отстраниться от Влада Деи.

— Что тут происходит?! — воскликнул он.

— Уже ничего, — проговорила Дея упавшим голосом и разрыдалась.

Одним рывком Ян поднял ее на ноги и прижал к себе, а сам повернулся к пытающемуся встать Владу.

— Я предупреждал тебя, чтобы ты держался от нее подальше, — прорычал он.

— Тише, Ян, тише, — усмирила его девушка, отстраняясь, — Влад нас спас.

— От кого?

— От Ихаиля. Он сбежал, — она закрыла рот ладонью, превозмогая новый приступ рыдания. — Я прошу меня простить, — проговорила она неживым голосом, — я нужна моим сестрам.

Она подошла к Владу, опустилась на колени и взяла его руку.

— Благодарю, — прошептала она, а потом обратилась к Яну. — Пошли сообщение в замок, пусть пришлют лекаря, Влад сильно пострадал в сражении.

Ян набычился, бросая свирепый взгляд в сторону Веда. Дея подошла к другу и гневно посмотрела в его серые, мечущие молнии глаза.

— Он спас мой лес, моих сестер и меня саму от этого взбесившегося монстра. Он рисковал собственной жизнью ради нас, — просипела она, — поэтому он останется в моем доме, до прихода Гория, а ты проследишь за тем, чтобы с ним ничего не произошло, пока я со своими сестрами. Дождись меня, Влад, — прошептала она Веду, проходя мимо.

Ян не посмел ослушаться, привел Веда, которого била мелкая дрожь в Деин дом, уложил на диван, даже воды принес, ляд его подери. Отправив, как она и просила сообщение в замок, он остался ждать Гория на веранде, не мог находиться рядом с Владом. Снова этот гад оказался подле Деи раньше чем он! Яна бесило, что он не просто опоздал, он чуть было не потеря ее и сейчас должен был благодарить Влада за то, что Дея и ее сестры живы.

Она вернулась спустя час и только для того чтобы убедиться, что о ее спасителе позаботились. Сидела около него, пока не прибыл Горий вместе с Вайесом.

Как Вед оказался здесь первым? Почему она нянчится с ним, будто наседка? Эти и другие мысли не давали Яну покоя, пока его любимая, обтирала Владу лицо полотенцем, поила, приподнимая голову, укутывала во все имеющиеся у нее покрывала. Она настояла на том, чтобы Веда оставили у нее и лекарь сгрузил на стол в гостиной целый арсенал колбочек, баночек и сушеных корешков.

— Каковы ваши потери? — спросил Вайес, когда они вышли из дома.

— Двенадцать моих сестер погибли, — выдохнула Дея. — Все молодые и многие из них уже несли в себе новую жизнь.

Яна словно окатило кипятком. Он, наконец, осознал, что это была не просто драка двух Ведов. Пока он летел к своей Госпоже во весь опор, здесь происходила настоящая бойня, унесшая много жизней. Вот почему Дея так возится с Владом, ели бы он не помог, погибли бы весе русалки.

— Мы обязательно его найдем, — не вполне уверенно пообещал глава Мрамгор.

— Уж постарайтесь, иначе за себя не ручаюсь, — голос ее стал металлическим. — Я затоплю весь мир, но найду это чудовище, я сожру его живьем и без соли, если он попадется мне не глаза еще раз и мне будет плевать, что вы там ему наобещали.

— Дея! — в ужасе выдохнул Ян, понимая, что ее угроза — не фигура речи. Все знали, русалки — хищницы и способны разодрать человека голыми руками.

Она резко обернулась к нему, вонзая нечеловеческие, абсолютно водяные глаза и прошипела:

— Осуждаешь? Он убил Божену! Выжиг, превратив в кусок обуглившегося мяса. Я хочу его сердце! Я не прошу его живого, за желание наказать Ихаиля, мои сестры заплатили слишком дорогую цену. Мне нужно лишь сердце. Достань мне его!

Она не походила на прежнюю Дею, нежную, легкую, воздушную и светлую. Сейчас перед ним была не девушка, уже не девушка. Глаза залила неестественная голубизна, рот кривился, подрагивая в уголках, а волосы шевелились, словно живые ленты. Что-то древнее, темное, отталкивающее было в ней сейчас, что-то сковывающее волю самого Вайеса. Ян отшатнулся, а Горий подхватил его под локоть и торопливо зашептал в самое ухо.

— Чего таращится? Кого ты ожидал после всего этого увидеть, румяную гимназистку? Она дитя, брошенное в огонь войны. К тому же, в ней течет кровь Озерных дев. Следуй за ней.

И Ян последовал. Весь остаток дня они готовили погребальные костры, которые жгли ночью. Похороны длились до самого утра, в несвойственной для русалок, давящей тишине. Озерные девы были подозрительно спокойны, как и их Госпожа. Она приняла свой прежний облик, но осанка стала еще строже, будто в нее вогнали жердь, щеки вобрались, а глаза смотрели сквозь предметы и людей. И было и еще нечто незримое, неосязаемое, оно тонкой пеленой легло на весь ее образ. От нее теперь веяло кровью, жестокостью и немного слезами. Ее прежняя сочная сладость теперь была с привкусом горечи и терпкости.