Он покрывает поцелуями моё лицо: веки, лоб, щёки, подбородок. Снова находит губы. В груди сладко тянет. Между ног пульсирует.

— Это какое-то безумие, Тань, — выдыхает он, оторвавшись.

— Зато совсем не страшно, правда? — кладу ему голову на грудь и слушаю, как быстро бьётся его сердце. Это сделала я!

— Страшно, Тань. Ты даже не представляешь, как, — произносит он некоторое время спустя. — Поехали домой. На сегодня приключений хватит.

Он осторожно отрывает меня от себя. Заводит мотор. И за ним словно захлопывается дверь — я вижу это по лицу.

«Пусть подумает, — решаю, пока мы мчимся по улицам города, — всё утрясётся».

Жаль, что мои мысли не материальны. И что на самом деле творится в голове Лео, я понятия не имею.

Я поспешила? Сделала что-то не так?..



Лео

Настоящее время

Это было именно то, чего Лео хотел. И там, в поезде, и сейчас, когда целый день любовался повзрослевшим Танькиным телом. Она угадала. Попала в эпицентр его эмоций, что вихрились, скручивались в спирали, готовы были снести башку или разорвать на части грудную клетку. Да что уж: и гораздо ниже тоже — как штаны не треснули.

И когда Эль его поцеловала — чуть неловко, но откровенно, он перестал сопротивляться. Позволил на несколько минут отключиться разуму и властвовать чувствам, которые выросли до таких размеров, что Лео растерялся. Не ожидал. Именно поэтому, собрав остатки разума, притормозил, хотя почти не соображал — на чистых инстинктах вернулся в реальность. Неудовлетворённый. Ошарашенный. И, нет, он не соврал: ему стало страшно.

Лео боялся не совладать. Вдруг отчётливо понял, почему напивалась мать. У него, конечно, повод другой, но это ничего не меняло: впервые в жизни ему хотелось нарезаться до состояния, когда всё фиолетово. И это тоже испугало. А ещё — разозлило.

Он что, заяц какой-то — трястись и осторожничать?!

Но это же Эль… его маленькая девочка, которую он помнил с косичками и угловатыми коленками…

Лео упорно цеплялся за образ Тани-девочки, не желая помнить Таню-подростка. Сейчас он мог бы спокойно выкинуть и Таню десятилетнюю, и Таню пятнадцатилетнюю прочь из головы, но его как переклинило.

Он не мог разобраться в том противоречивом вихре, что туманил разум и звал за собой. Это было бы слишком просто — поддаться соблазну.

— Тань, — сказал Лео, как только они перешагнули порог его квартиры, — ты меня не жди, ладно?

И на часы озабоченно посмотрел, делая вид, что вспомнил о чём-то важном. Плевать, что она подумает или заподозрит. Главное сейчас — унести ноги. Не остаться с ней под одной крышей, не дышать одним воздухом. Иначе он не выдержит. Тормоза откажут — и они очутятся в его спальне. Или в её — какая разница?

— Мне нужно кое-что сделать, совсем забыл, — ему хватило сил себя по лбу не хлопнуть — совсем бы сфальшивил.

У Таньки глаза — две пропасти тёмные, с застывшей обидой на дне.

— Прости, пожалуйста, — Лео не за побег извиняется, а за всё, что случилось между ними. И за то, что не случилось — тоже. Но она не поймёт. Да и не нужно.

Несколько шагов. Спасительный порог. Щелчок замка. И судорожный выдох. Лео так и не понял: облегчение испытал или наоборот — стало ещё хуже.

Быстрая езда остужает голову. По небу бегут сумасшедше резвые облака. Собирается гроза. Небо сейчас такое же паршивое, как и его настроение. Лео тоже готов и молниями кидаться, и греметь перекатистым громом. Тело ждёт команды — готово сорваться и реагировать.

Боулинг — неплохое место, где можно сбросить пар. Лучше спортзал, но время позднее, поэтому — элитный клуб, куда не каждый вхож.

Здесь тоже не тихо и жизнь бурлит, но Лео заказал дорожку и отключился.

— Какая неожиданная встреча!

И почему он не удивлён, что именно с ним судьба столкнула его второй раз за вечер?

— Ты следишь за мной, Артур? — спросил не оборачиваясь. Шар приятной тяжестью лёг в руку.

— Хороший бросок, — кажется, он никуда не собирается исчезать, а Лео сейчас не в том настроении, чтобы поддерживать светскую беседу.

— Я отдыхаю, — замечание для тупоголовых, — и если тебе хочется поболтать о бизнесе, то не место и не время.

— И ты не в настроении, — смеётся Артур понимающе, — я всё понял! Ни слова о бизнесе. Поговорим о женщинах!

Настроение у Лео пересекает черту «паршиво» и стремительно несётся к «скоро случится взрыв».

Он бросает шар. Оборачивается. Смотрит на радостно скалящегося Артура и чувствует, как летят предохранители внутри.

Лео помнит, как Артур смотрел на Таню. И как за руку её хватал — тоже. И он это стерпел. А сейчас не понимал — почему? Ради какого-то очень важного контракта, над которым трясся даже не он, а отец.

Артур Константиновский слыл бабником и скандалистом. За ним тянулся шлейф всяческих историй и влипаний по самые помидоры. Его нередко выручал гениальный ум и связи отца. За первое ему многое прощали, а часто — закрывали глаза, за второе — тихо ненавидели, но связываться с Артуром никто в здравом уме не спешил.

— О женщинах мы тоже говорить не будем, — Лео изо всех сил старался, чтобы голос его звучал ровно.

— А я бы поговорил! — синие глаза резко контрастируют с тёмными волосами. Лео отворачивается. Пытается считать до ста. Лишь бы не врезать этому мажору в холёное лицо. Ещё один на его пути. Их как магнитом тянет к хорошей девочке Тане. Но она и впрямь хороша. На такую смотреть не грех. Не глядеть на неё — преступление. Но трогать руками или губами лучше не нужно.

— Отдай её мне, — Артур слишком близко, поэтому его «просьба» действует на Короля как выстрел.

Вначале ему даже показалось, что это галлюцинации. Обернулся удивлённо. Нет. Стоит рядом. Прядь на глаза синие бесстыжие упала. Но больше всего не это его поразило.

Он не увидел в лице Константиновского простой интерес. Пресыщенность сынка, которому всё дозволено, а потому он берёт всё, что плохо лежит из каприза, по сиюминутному хотению.

Эль его зацепила. По-настоящему. И остатки предохранителей медленно посыпались к ногам Короля.

— Моя девушка не вещь, — процедил он сквозь зубы.

Лицо Артура на миг скривила судорога. По губам промчалась стрелой саркастическая усмешка и потонула в синих глазах мерзавца.

— Со мной можно быть откровенным, Леонид. Зная тебя, позволь усомниться. Такие, как ты, имеют баб, а не невест. Может, кого-то ты и хочешь одурачить, но не меня. Она тебе не по зубам, правда, мальчик с улицы?

И больше Король не сдерживался. Врезал от всей души. Со всей силы. Артур тоже не остался в долгу. Они бы сцепились, но вовремя подоспела охрана и расцепила их — шумно дышащих, глядящих друг на друга ненавистными взглядами.