Она взяла в руки одну из валявшихся там же книг и взглянулана название — ЗОЛОТОЙ СУК. Следующая называлась ДРЕВНИЕ ОБРЯДЫ И СОВРЕМЕННЫЕТАЙНЫ. Следующая — ШАМАНЫ С ОСТРОВА ГАИТИ. И последняя, в старом потрескавшемсякожаном переплете, была настолько, по-видимому, древней и плохо Сохранилась,что воняла почти как протухшая рыба. Название книги было вытиснено на коже ипочти стерлось от времени — КОЛДОВСТВО. Она раскрыла ее наугад, и ей тут жеударило в нос сильное зловоние, от которого буквально перехватило дыхание. Онас отвращением отшвырнула ее прочь, но запах все равно остался.

Для того, чтобы хотя бы немного вернуть самообладание, онапотянулась к хорошо знакомой зеленой поношенной куртке, стыдясь признаться себев непреодолимом желаний посмотреть, что в ее карманах. Но, подняв куртку, онаувидела под ней кое-что еще — это была небольшая жестяная коробка…

Не в силах побороть любопытство, она взяла ее в руки и сталаразглядывать с разных сторон, поворачивая ее к себе то одним, то другим боком.Судя по стуку внутри коробки, в ней что-то было. Это была обычная жестянаякоробка изпод леденцов, в которых мальчишки хранят свои сокровища. Она прочлана крышке выдавленную надпись «Бриджпорт Кэнди Ко.» и открыла ее.

С самого верха лежала кукла. Кукла, изображавшая Элизабет.

Кукла была одета в платье, сшитое из куска красного нейлона— из куска шарфика Элизабет, потерянного ею два или три месяца назад, когда ониходили с Эдом в кино. Рукава платья были «украшены» кусочками ярко-голубогомха. Такой мох Элизабет видела когда-то на могильных камнях. На голове куклыбыла тщательно сделанная очень аккуратная прическа. Но волосы — не такие, как унее. Это были светлые, почти белые льняные волосы, тщательно прикрепленные к головекуклы, искусно сделанной из розовой, цвета кожи резины. Ее же волосы былисветло-русыми, но не настолько светлыми, как у куклы, а, скорее, песчаногооттенка. И намного более не то, чтобы грубые, но толстые. Волосы же на голове укуклы были…

ТОЧНО ТАКИМИ КАК, КОГДА ОНА БЫЛА МАЛЕНЬКОЙ ДЕВОЧКОЙ.

Элизабет с трудом сглотнула комок, подступивший от волненияк горлу, и отчетливо вспомнила, как однажды в детстве, как раз в первом классе,им всем раздали маленькие игрушечные детские ножницы с закругленными лезвиями,и как однажды на перемене кто-то незаметно подкрался к ней сзади и,воспользовавшись всеобщей шумливой суетой и толчеей, отхватил целую прядь ееволос. Теперь она поняла, кто сделал это — это был тот незаметный маленькиймальчик в очках…

Элизабет отложила куклу в сторону и снова заглянула вкоробку. Под куклой лежала голубая фишка для игры в покер. На ней краснымичернилами был нарисован какой-то непонятный символ — почти правильныйшестиугольник. За фишкой следовал старый выцветший от времени газетныйнекролог, извещавший о гибели мистера и миссис Хэмнер. С фотографии,сопровождавшей некролог, невыразительно улыбались мужчина и женщинанеопределенного возраста. Вокруг их лиц были нарисованы точно такие жешестиугольники, как и на фишке, только не красными, а черными чернилами. Подвырезкой лежали еще две небольшие человеческие фигурки, имеющие поразительное,просто пугающее сходство с людьми на фотографии, которую она только что держалав руках. За фигурками лежа…

Вначале она просто не поверила своим глазам. Пальцы еедрожали так сильно, что она чуть не выронила то, что достала из коробки вследза фигурками. В эту секунду щелкнул замок открываемой входной двери, но онаэтого даже не услышала.

Это была масштабная декоративная модель автомобиля,коллекционированием которых очень увлекаются некоторые мальчишки. «Фиат»красного цвета. На решетке радиатора висел крохотный кусочек ткани, посмотревна который, она сразу вспомнила рабочую куртку Тони, в которой он и погиб.

— Все-таки ты нашла ее, дрянь неблагодарная.

Она вскрикнула и уронила от неожиданности и машинку, икоробку. Все его тайные сокровища рассыпались по полу.

Он стоял в дверях и с ненавистью смотрел ей прямо в глаза.Такого ненавидящего взгляда она не видела еще никогда в жизни.

— Ты убил Тони.

Его лицо растянулось в отвратительной улыбке.

— Ты думаешь, что сможешь доказать это?

— Это не важно, — ответила она, удивляясь спокойствию итвердости своего голоса. — Главное, что я знаю об этом. И я больше знать тебяне желаю! И если ты сделаешь… что-нибудь подобное… еще кому-то, я обязательноузнаю об этом, и уж тогда расплаты тебе не миновать. Я знаю это точно. Его лицосморщилось точно от боли.

— Так вот, значит, какова твоя благодарность? Я давал тебевсе, чего бы ты — ни пожелала. Я давал тебе такое, что не смог бы дать ни одиндругой человек. Ты была счастлива со мною, и ты не можешь не согласиться сэтим.

— ТЫ УБИЛ ТОНИ! — пронзительно закричала она ему прямо влицо. Он вошел в комнату.

— Да. Но я сделал это для тебя. А что же ты. Бет?.. Ты незнаешь, что такое любовь. Я полюбил тебя с самого первого момента, как толькоувидел… уже больше семнадцати лет назад. Мог бы Тони сказать такое же о себе?Ты никогда не знала, чего стоит настоящая любовь. У тебя никогда не было с этимникаких проблем. Ты КРАСИВАЯ. Ты никогда не знала, что значит хотеть любви, чтозначит нуждаться в ней, что значит быть одиноким. Тебе никогда не нужно былоискать ее… ДОБИВАТЬСЯ ЕЕ. Все это давал тебе Тони или кто-нибудь другой,который обязательно был бы на его месте. Тебе нужно было только улыбнуться — ивсе! Его голос стал громче.

— Я не смог бы добиться любви таким способом НИКОГДА. Тыдумаешь, я не пытался? Все впустую. Я из кожи вон выворачивался, чтобы угодитьв детстве своему отцу, а он хотел все большего и большего, но даже ни разу непоцеловал меня перед сном и не пожелал спокойной ночи. Разбогател он толькоблагодаря мне, но я никогда не видел в его глазах и тени благодарности. Мать —то же самое. Я помог ей восстановить семью, делал все для того, чтобы она быласчастливой. Ты думаешь, она любила меня? Она меня ненавидела! Она считала менячудовищем, она… Бет, не делай этого! Бет… не надо! НЕ НА-А-А-ДО!..

Но она уже изо всех сил топтала ногами куклу-Элизабет.

Что-то внутри нее самой вспыхнуло и задергалось как приагонии и так же неожиданно затихло. Теперь она его не боялась. Теперь это былпросто маленький тщедушный мальчишка в теле молодого мужчины. Ее взгляд упал наего как всегда непарные носки.

— Не думаю, Эд, что ты можешь теперь сделать мне что-нибудь.Теперь уже поздно. Я не права? Он, чуть не плача, отвернулся от нее.

— Уходи, — послышался его слабый голос. — Уходи, но оставь впокое мою коробку. Сделай для меня хотя бы это.

— Коробку я оставлю. Но не то, что в ней было. Она собраласимволы его былого могущества и направилась мимо него к двери. Его плечидернулись, как будто он хотел внезапно обернуться и схватить ее, но вместоэтого он еще больше ссутулился и бессильно прислонился к стене.