– Продолжай! – Чейз криво улыбнулся.

– В самолете все изменилось. Как только мы приземлились, он стал отстраненным и задумчивым. Ему бы радоваться, что больше не нужно меня опекать. Он мог вернуться домой, побыть со своей семьей. Мне бы раньше сообразить, что тут что-то не так, но я была так занята собственными страданиями из-за того, что пришлось лететь в Миссури, что, наверное, не разглядела за деревьями леса.

– Расскажи все, что ты помнишь.

Рейни задумалась.

– Луис точно не знал, куда мы едем. Как только он получил сообщение с названием улицы, мы сели в такси и поехали. Через полчаса нас встретил Бейтс…

– Луис и Бейтс разговаривали?

– Меньше минуты. Потом Луис сел в то же такси, в котором мы приехали, и отправился обратно.

– Он видел, как вы входили в салон красоты?

– Вряд ли. После того как он уехал, мы какое-то время шли пешком, пару раз повернули.

Чейз задумался.

– Возможны два варианта. Первое. Винченце продался, и ему поручили позаботиться о том, чтобы ты не добралась до Миссури живой. Возможность убить тебя так и не представилась, по крайней мере так, чтобы он не стал главным подозреваемым. Поэтому, как только он передал тебя с рук на руки Бейтсу, он стал все равно что мертвецом. Возможно, он все понимал и именно поэтому так волновался.

Рейни покачала головой и притворилась, что обрывает лепестки с ромашки:

– Убить? Не убить? Убить? Не убить?

Он потянулся к ней, накрыл ее руки своими.

– Как ты тогда выразилась? Вспомнил. «Смешанные чувства». Подозреваю, что он тоже испытывал смешанные чувства. Вы с ним тесно общались почти две недели. Наверное, он тебе сочувствовал, симпатизировал. Скорее всего, ему не хотелось исполнять приказ.

– Значит, его убили, потому что он не справился?

– Да. Второй вариант – он был честным полицейским, и подручные Мэлоуна пытали его, чтобы выяснить, где именно в Сент-Луисе ты находишься.

Ей в голову пришла ужасная мысль:

– Звони Бейтсу. Сейчас же! Он – связующее звено. Он – следующий, на кого они откроют охоту!

– Все возможно, но не волнуйся. Бейтс может за себя постоять. Но мне кажется, ты рассуждаешь совершенно правильно. Даже если Винченце продался, меня он в глаза не видел и не слышал моего имени. Они по-прежнему не знают, что Лорейн Тейлор и Рейни Холлистер – одно и то же лицо.

Впервые с тех пор, как зазвонил телефон, ей стало легче дышать. Чейз прав. Необходимости паниковать нет.

– Что же дальше?

– У нас будут гости. Они приедут примерно через час.

Рейни задумалась. Посторонние люди в доме – значит…

– Мы с тобой не сможем… быть вместе. Пока они здесь, – продолжал Чейз.

Разумеется, не смогут. Если до начальника дойдет, что он спит со свидетельницей, на его карьере можно ставить крест. Бейтс вовсе не имел в виду ничего подобного, когда задумал их фиктивный брак.

Чейз покачал головой с несчастным видом:

– Да. Тебе придется сидеть в доме, нельзя даже подходить к окнам. Я буду работать с коллегами; один из нас будет постоянно дежурить у фасада, а второй – с тыльной части дома. Круглосуточно. Мы будем работать посменно, чтобы иметь возможность поспать по очереди.

Рейни посмотрела на часы:

– Поесть мы успеем, когда они приедут.

Янтарные глаза Чейза загорелись.

– Конечно.

– Может быть, сейчас займемся тем, на что у нас не будет времени потом?

– Миссис Холлистер, вы делаете мне предложение?

– Я просто спрашиваю, способен ли ты немного подождать с едой. Скажем, до полудня…

Он взял ее за руку и поднял на ноги:

– Всегда любил поздно завтракать.

* * *

Чейз лежал на кровати; Рейни лениво гладила его раненую ногу. Ему было щекотно, но нравилось, когда она трогала его, нравилось идущее от нее тепло, которое разливалось по всему телу.

Ее ладони скользнули выше. Она погладила его по груди и вдруг замерла.

– Еще одно ранение? – спросила она со смесью недоверия и ужаса.

Он покачал головой и попытался убрать ее руку, но Рейни оказалась неожиданно сильной.

– Что случилось? – не сдавалась она.

Чейз подумал, не солгать ли. Шрам стал почти незаметным, ведь прошло столько лет. И никто никогда не спрашивал о нем, а если бы спросили, он бы без всяких угрызений совести сказал, что здесь было родимое пятно или что-то в этом роде. Но с Рейни так нельзя.

– Ожог от сигареты.

Ее рука застыла.

– Как это случилось? – тихо спросила она наконец.

– Отчим. Брик Дуган.

Она приподнялась на локте, заглянула ему в глаза:

– Сколько тебе было лет?

– Семнадцать, – ответил он после паузы.

Она нахмурилась и долго ничего не говорила.

Чейз откашлялся:

– Догадываюсь, о чем ты сейчас думаешь. Как здоровый семнадцатилетний парень мог позволить кому-то сделать с собой такое?

– Да, примерно, – призналась она.

– Он сказал: если я не буду сидеть тихо и не приму наказание как мужчина, он возьмется за Кэла.

Она села и подтянула к себе простыню. Наверное, решила, что такие разговоры нельзя вести голышом.

– Не понимаю…

Чейз пожал плечами:

– Вскоре после того, как Брик Дуган женился на моей матери, я понял, что он подонок. Я был обычным подростком; в шестнадцать многие прогуливают школу. И вот о моих прогулах стало известно… Учился я хорошо, так что ничего страшного не произошло бы, но он избил меня до полусмерти. Я ни к кому не мог обратиться за помощью. Брей старше меня на четыре года; в то время он уже был в армии, на другом конце света. Кэлу было всего тринадцать.

– А как же твоя мать?

– Я ничего ей не сказал. Она очень грустила, когда умер отец. Целых два года я слышал, как она плачет по ночам. Потом она встретила Брика и перестала плакать. Не знаю, что она в нем нашла, но она была счастлива. По крайней мере, вначале. Я не хотел мешать ее счастью.

– Тяжелая ноша для шестнадцатилетнего парня.

– Да. Первую порку я пережил и почти забыл о ней. Но потом все повторилось. Мы привели в школу двух козлов. Большой случился переполох.

Рейни улыбнулась.

– Вот за что он прижег меня сигаретой. – Хотя прошло семнадцать лет, он до сих пор помнил острую боль.

Она легко коснулась пальцами шрама.

– Мне очень жаль, – прошептала она.