* * *

Начальный этап вторжения в земли владетеля Кальва и Рейгеля барона Реддока ан Сагана разворачивался в точности в соответствии с моими предсказаниями. Тот, будучи небесталанным полководцем, не стал совать войска под каток армии вторжения, пытаясь не отдать земли ни пяди, потерять армию, а потом и вообще все вместе с ней, и занялся уничтожением передовых отрядов и охранения марширующих колонн войск графа.

Первыми под стенами Дресхолда достаточно ожидаемо впухли не дисциплинированные матерые рейтары из графских тагм, а ищущие славы, успеха и трофеев добровольцы из ополченческой хоругви. Без малого сотню благородных рыцарей и их кнехтов, видимо, на подходах уже вели и в результате сумели приманить открытыми воротами замка вассала барона, расположенного неподалеку от Лейденского тракта. Сотник западни не учуял и переполняемый амбициями попытался взять крепость нахрапом. Изгоном, как говорили наши предки. В результате напоровшись не только на готовый к бою и вовремя опустивший решетку замковый гарнизон, но и на пару-тройку сотен кавалеристов барона, удачно ударивших из леса рыцарям в спину.

Ополченцев охватили с тыла и, прижав к стенам Дресхолда, беспощадно там изрубили. Из восьмидесяти шести человек вырвались из ловушки всего лишь четверо. К счастью для выскочивших из западни простолюдинов, вместе с ними сумел уйти один из благородных господ, словом своим подтвердивший, что пыталась прорваться вся сотня, так что совсем не иллюзорная возможность взлететь на сук за трусость и брошенного в бою господина осталась для них нереализованной.

Всех четверых «the last survivors» личным приказом графа объединили в одном копье и отправили в распоряжение ан Кроаха. Барон получил приказ преподать вассалам ан Сагана на примере замка Дресхолд как можно более назидательный урок, по мере возможности позволив феру ан Верду отомстить за боевых друзей. Его высочество феодальное ополчение, получив кровавый щелчок по носу, несколько гневалось, громко возмущаясь выложенной из отрубленных голов пирамидой перед воротами и кисло прикидывая невеселые финансовые перспективы тех семерых рыцарей и благородных оруженосцев, чьи головы в эту кучу не попали.

Как и в былые времена на Земле, пленный благородный господин тут был высоколиквидным товаром, удачно продав который можно было если не озолотиться, то хорошо заработать на киднеппинге точно. Это неблагородные кнехты (или если угодно сержанты) рыцарских копий, не говоря уж о разнокатегорийных наемниках, никакой ценности не представляли. Их в Аэроне даже в рабство было не продать, а складировать в концлагере и найти работу, чтобы не жрали паек напрасно, было непросто по логистическим соображениям. Последнее в ходе межевых войн весьма часто провоцировало жестокие и прямолинейные решения данной проблемы – легко меняющих стороны изменников тут тоже не любил никто.

Что же касается нас, для «Вепрей Бир-Эйдина» эта неудачная стычка обернулась первым выбором цели собираемых сейчас из местных материалов осадных машин, и наш юный капитан был полон желания отличиться при штурме…

Про качество «крепких мест» баронства Хоран не соврал. Дресхолд на фоне замка Альт не смотрелся. Стены вокруг замкового двора были ниже и жиже, башня всего одна – пусть и здоровущий квадратный донжон, изрядно возвышающийся над стенами, рва вообще не было, так что единственным значимым преимуществом этой крепости видимо был источник воды внутри стен. В Альте, при всей силе фортификационных решений этого замка, не завозная пресная вода меня бы сильно удивила.

Честно сказать, увидев крепость вблизи, замысел погибшего баннерета[27] я оценил неплохо. Не будь тут заранее подготовленной ловушки, с хуцпой в принципе могло бы и подфартить. А коли бы не подфартило, при отсутствии засады конников ан Сагана даже неудачный штурм ворот, по-видимому, позволил бы отделаться приемлемыми потерями. Обвиняли сотника скорее зря. Лихой был человек и толковый, которому, к несчастью для него и его подчиненных, «повезло» сделать слишком напрашивающуюся серьезную ошибку.

Барон ан Кроах то ли учел освещенный мной печальный опыт Асландузского сражения, то ли, что гораздо вероятнее, и без этого обладал достаточным количеством здравого смысла, так что свои силы дробить не стал. Обе наемные роты, баронские рейтары и ополчение разместились в обширном общем лагере под стенами Дресхолда, что определенно заставляло защитников замка нервничать, прикидывать перспективы и, возможно, даже немного жалеть о недавней победе. Ничего хорошего этот лагерь после до сих пор раскиданных под стенами трупов, а также кучи голов перед воротами ни гарнизону, ни укрывшимся в нём безоружным жителям замка не сулил.

Взялись за Дресхолд весьма основательно, уже утром второго дня в лесу и стоящей поодаль от замка деревеньке начались заготовки материалов на требушеты и огораживающие лагерь рогатки[28], что, к слову, сразу же привело к конфликту с жаждущими комфорта представителями доблестного ополчения, эту деревню занявшими. Нашим, забывшим, что простота хуже воровства, заготовщикам материалов накатили в деревне боевых пиз…ей и вышибли оттуда взашей на пинках. Надо сказать, что знаменосцу Личу смирения перед благородным сословием полученный в суровом бою фингал под глазом совсем не прибавил. При том, что его нахальным балбесам, наверное, даже повезло, что у ополченцев в лагере было мало народа. Барон с ходу разогнал кавалерию на разведку и патрулирование окрестностей – та пара сотен конников, что вырубила товарищей фера ан Верда, не только могла до сих пор плавать поблизости, но еще и не в одиночестве.

Как и ожидалось, все тяготы по осадным работам и обустройству обороны лагеря легли на плечи пеших наемников. Объективно – и правильно, пехота хороша для засад и массовых операций на четко локализованном участке местности, во всех остальных случаях от противопартизанских сил требуется скорость реакции и соответственно мобильность. Однако первый жесткий конфликт с коллегами и руководством случился под стенами Дресхолда именно по этой причине.

Коллега моего босса Кодигал ан Венес, как в принципе можно было и ожидать от капитана «мусорной» роты, представлял собой харизматичную шельму размеров Годзиллы. Во всех смыслах – включая туда непробиваемую совестью шкуру, огромные зубы, пожарища, развалины и груды трупов позади. Что, к слову сказать, с первого взгляда было заметить непросто, с благородной публикой этот тип был подчеркнуто вежлив, корректен и, я бы даже сказал, культурен, для игры в своей роли как минимум пройдя обучение у хорошего ритора, уж больно гладко стелил речь и правильно ставил паузы. Внешне он был крупным, до синевы выбритым мужчиной лет сорока со слегка тронутыми сединой черными волосами до плеч, за пределами своего шатра не вылезающим из отличной кольчуги, усиленной стальными пластинами.