– Потерпи до установления полной связи, родная, сразу все поймешь. Объяснить это невозможно.

Так что, можно сказать, на детской площадке появился ещё один шкоденок, только весом в три центнера. А еще, Мишка присоединялся к нам на воскресных посиделках, потому в будние вечера появление зверя означало срыв налаженного процесса. А процесс требовал вовлеченности всех и вся.

Малыши были все еще полны воспоминаний о посещении столичной выставки кукол, куда водила их Марьяна. На ярмарке нам их слушать было некогда, да и у них самих впечатлений хватало, а вот дома... Ох, у всех уши болели от возбужденной трескотни. Особенно их поразили куклы в рост человека. Правда, за дриад они обиделись. Кукла-дриада им не понравилась совсем.

– Некрасивый! – Тута была бескомпромиссна в своих оценках. – И коса пустая, ни одного листочка не было.

– А какая красивая? – этот вопрос был моей стратегической ошибкой, потому что все остальное было красивым и нуждалось в подробнейшем перечислении и описании до мельчайших деталей. Мейала только глаза закатывала, тужась придумать для мелких отвлекающий маневр.

– Там был гном из воска, а у него топо-о-орр. Мы хотели посмотреть, а там толпа и дети тоже...

– Семейные дети такие глупые, кричат, маму зовут. А мы никого не звали, да! Только пройти нам не давали, даже Марьяне...

– Габи ка-а-ак фьюкнет в свою свистульку, все примолкли и давай оборачиваться, а Марьяна всех попросила и нас пропустили…

– А Гном такой странный, в фартуке, как у тети Василы, только кожаном…

– А принцессы нам с Габи не понравились, вот!

– Фьюююю!!!

– В таком платье на качелях не покатаешься и с Мишкой не поиграешь. Скукота…

Только новая забава – вырезание – отвлекла мелких от бесконечных воспоминаний о куклах и тете Рамоне. Купленные на выставке пупсы с фарфоровыми личиками были быстро забыты. А мне пришлось судорожно вспоминать, как рисовать бумажный гардероб для бумажной леди. Аришки выручили, быстро уловив суть идеи. И охотно рисовали модели вместе с малышами, впрочем, это поветрие задело и шкодят, но у вторых времени было меньше на забавы. Упаковку для обедов надо было делать регулярно и все больше.

Ситуацию спасал Свиун-корень, иначе мы бы заплюхались, ведь учебная программа уплотняется, обедов заказывают все больше, значит, и дежурства выпадают чаще. В общем, работки прибавилось. С появлением в ежедневном рационе отвара на вечернюю подготовку уроков у ребят стало уходить гораздо меньше времени. Я и по себе это замечала, потому что заклинания заучивались в легкую. Обострились все виды памяти: не только механическая и логическая, но и зрительная и, даже, осязательная.

Реджинальд весьма настороженно относящийся к новым возможностям учеников, гонял их в хвост и в гриву. Проверки с летучим указателем бывали чуть ли не через день. Кажется, учитель планировал перестроить план обучения в связи с новыми перспективами.

Читали все уже вполне сносно и придумали работать по следующей схеме: допустим, трое сегодня делают упаковку, а четвертый вслух им читает заданное на завтра. то же самое происходило в столярке и на кухне. Если не прохлопал ушами, замечтавшись, то считай все четверо к уроку готовы, работа выполнена, а у самих ещё и свободное время осталось.

Успехи были по всем обучающим фронтам. Так получилось, что обе наши юные магессы – Нея и Малика – принадлежали к кухонному ведомству. Нея осваивала магию земли, а Малика пыталась наладить отношения с водой. И обе девушки делали успехи. Я контролировала этот процесс постольку-поскольку. Возможность я им организовала, а дальше пусть уж сами. Их магия, им ее и взнуздывать. В спину подталкивать я никого из магов не собиралась. Они все взрослые, пусть сами решают сколько сил тратить на это умение. Но если судить по тому, что сдерживающих браслетов не было больше ни у кого, обучение идет хорошо. Ребят начали знакомить с бытовой магией. Иногда я замечала, как Нея машинальным пассом отправляла сор с разделочного стола в небытие, а Малика добросовестно освежала спецовки после рабочей смены для всех, вместо того чтобы тащить их к очищающим артефактам в «стирку», там-то всегда очередь.

Огневики Коркариш и Пепел в учении шли, что называется, ноздря в ноздрю. Но на мой взгляд, Корка все же лидировал, у него было поразительное чутье на силу нагрева, даже без открытого огня. Это и очень острое обоняние позволяли ему раз за разом готовить зерна кофе с абсолютно одинаковой степенью обжарки. Бакалейщики, знакомые Беатрис, которым давали немного кофе для пробных продаж, настаивали на поставках в больших количествах. И если амбициозная Беатрис поначалу решила, что мы будем монополистами столько времени, сколько у нас получится, то я пыталась до нее донести мысль о дилерах, которые позволят нам охватить гораздо большие территории и нести наше «имя» в массы. Как только сели за разработку условий дилерских поставок, так сразу стало ясно, что наши производственные возможности практически достигли своего потолка.

Дальнейший рост будет уже в ущерб учебе. А этого я допустить никак не могла. Ведь образование не сводится к элементарной грамотности. Необходимо подумать о тех, кого одарённость миновала, о простых людях. В пансионах и школах, вроде наших суворовских училищ, преподавали основы травничества, экономики, не говоря уж об истории с географией. Словом, все то, что превращает простого обывателя в культурного человека.

Ладно, этот учебный год у нас полностью посвящен усвоению элементарных знаний. Все же сложно изучать историю, когда ты читаешь еле-еле. Но на следующий нужно будет решать вопрос, а значит, искать новых учителей. Возможно, получится договориться с Радой о проведении хотя бы нескольких мастер-классов по травничеству. Помнится, мы задолжали ей поход за травами, вот и воспользуюсь случаем, как только этот момент настанет.

Если пройти по первому этажу перед обедом, то создавалось впечатление, что народу у нас в полтора раза больше, потому что степенно ходила только Васила и деды. Остальные, включая меня, носились как наскипидаренные муравьи. Даже сверх-сдержанная Марьяна заразилась нашей деловитой суетливостью и то время, когда подопечные ей младшеклассники были заняты с Паулой, обучала малышей каким-то хитрым упражнениям – смеси йоги и стрейчинга, учила их группироваться и правильно кувыркаться. Мягкий уголок в гостиной требовал расширения и умягчения. Против последнего, впрочем, Марьяна возражала.

Свободное от занятий в столярке время Ричард проводил на ферме. Мишке там нравилось, хоть на волю его никто, естественно, не выпускал. Инфаркт у свиней, облысение пушистой Куклы или пропажа молока у других коров никому не нужно.

На ферме работы всегда невпроворот, особенно для сильного и рукастого мужчины. А еще мне казалось, что Ричард стремиться сделать как можно больше всего, как будто опасался, что его отпуск в любой момент прервется. Вот и не сидел на месте мой любимый, особенно если требовалось что-то глобальное, как например, новый теплый свинарник. Беатрис и Диего загорелись идеей разводить диковинную в этих краях породу хрюшек. Пятнистых, некрупных, вислобрюхих и очень мясных. «Промышленный» вес эти хрюшки набирали чуть ли не вдвое быстрее традиционной местной породы. Ну, строили в этом мире быстро, особенно при высокой мотивированности. Вот теперь эта юркая пятнистая мотивация хрюкала в пяти загонах. По четыре штуки в каждом. Поросятки были только отлучены от мамки и привыкали к новым условиям. Уж не знаю почему, но кормить их нужно было и днем, да еще и контролировать этот процесс, чтоб корыто с варевом не опрокидывали. Маленькие ведь и неприученные. Вот и бегали наши младшеклассники после занятий на ферму. Мне оставалось лишь надеяться, что это временно. Были опасения, что мелкие привяжутся к симпатичным общительным зверушкам, а потом их есть придется. Такую драму нелегко пережить. Но пока мои прагматичные воспитанники вроде справлялись. Даже имена распределили. Так что спустя какое-то время у нас появились загоны с Бекончиками, Рамштексиками, Тефтельками, Шпикачиками и Котлетками.