Что еще более важно, придется выяснить, принадлежу ли я самак числу хороших. И является ли Этан хорошим парнем.

И сделать все это можно было только при одном условии. Ядолжна сделать выбор. Необходимо принять для себя сознательное решение, котороенеизвестно, к чему приведет. Быть или не быть настоящим вампиром.

Этот выбор я могла сделать. Здесь и сейчас мне предстоялоснова стать хозяйкой своей судьбы.

— Значит, вампир, — прошептала я.

Не так уж и много, но этого хватило, чтобы подняться сколеней глубокой ночью посреди университетского городка.

И на этот раз я действовала уже по своей воле.

Определившись с направлением, я передвинула вперед пустойрюкзак и пошла к своему корпусу. В запертом здании не горело ни одно окно. Ядостала ключ, открыла замок и стала подниматься по лестнице.

У каждого аспиранта имелся почтовый ящик. Я использоваласвой в качестве временного хранилища, складывая туда всякую ерунду. Корешокбилета на ночной сеанс в кинотеатре, куда мы пошли большой компанией. Корешокбилета на баскетбольный матч между нашей командой и командой УниверситетаНью-Йорка, где я защищала диплом.

Я открыла рюкзак и стала складывать туда все бумаги,сувениры, памятные безделушки — вещественные свидетельства моего человеческогопрошлого.

Вдруг я увидела в ящике нечто новое — розовый конверт,заклеенный, но неподписанный. Поставив рюкзак под ноги, я поддела пальцемклапан конверта.

Внутри оказалась двойная розовая открытка с фестонами покраям, и на лицевой стороне блестящими буквами было написано поздравлениедевочке по поводу ее шестого дня рождения. Я невольно улыбнулась и развернулаоткрытку. Под изображением единорога стояли подписи доброй половины моихтоварищей-аспирантов, и почти все они сопровождались добродушно-насмешливымипожеланиями успехов в новой жизни.

До этого момента я даже не понимала, насколько важнымявляется для меня это послание. Это была необходимая связь между прошлой иновой жизнью. Я хотела, чтобы они знали, почему я исчезла, почему больше непоявляюсь на занятиях. Эта открытка стала своего рода признанием. Я не извиняласебя, что до сих пор не позвонила своим университетским друзьям, руководителю диссертацииили куратору. Бог знает, когда я наберусь для этого сил.

Но это уже кое-что.

Я подхватила рюкзак, оставила ключ в замке ящика и вернуласьк машине.

Скоро я уже была дома. На кухне, как и было обещано, яобнаружила стакан уже остывшей крови. Мэллори спала, в доме было тихо. Я былаодна и радовалась, что подруга не станет свидетелем моего очередного шага.

Я смотрела на стакан с темно-красной жидкостью, и в ушахснова зашумело от просыпающегося голода. Сердце забилось чаще, и не надо былосмотреться в зеркало, чтобы убедиться, что в глазах появился серебристый блеск.Но передо мной стояла кровь. Тело жаждало ее, а мозг отвергал.

Жажда победила.

Трясущимися пальцами я обхватила стакан, зная, что с первымже глотком моя человеческая жизнь окончательно уйдет в прошлое и начнется жизньвампира. Больше не будет никаких оправданий и поблажек.

Я поднесла стакан к губам.

И выпила.

Мне потребовалось не больше пары секунд, чтобы осушитьстакан, но его показалось недостаточно. Два следующих пакета я выпила, едвадостав из холодильника, мне некогда было их греть или переливать кровь встакан. За несколько минут я осушила три медицинских контейнера и влила в своетело больше жидкости, чем когда бы то ни было. Остановилась только после того,как моя собственная кровь замедлила свой бег.

Утолив голод, я взглянула на брошенные под ноги разорванныепакеты. Мои собственные действия повергли меня в шок. Я выпила кровь и сделалаэто по своей воле. Пришлось зажать рот рукой. Если меня вырвет, придется питьеще и еще. Я скользнула по стене на пол, подтянула колени к подбородку истаралась дышать как можно глубже. Надо было дождаться, пока мозг и телопомирятся и придут к консенсусу.

Я изменилась.

Я вампир.

Неофит Дома Кадогана.

За несколько минут до восхода солнца Мэллори застала меня втом же положении — я сидела на полу, а у ног валялись пустые медицинскиепакеты. Она уже была одета, чтобы идти на работу, — черный костюм, высокиекаблуки, яркая бижутерия, маленькая сумочка и аккуратно уложенные голубыелоконы.

Улыбка мгновенно исчезла с лица Мэллори, и она присела рядомсо мной на корточки:

— Мерит, что с тобой?

— Просто я выпила три пакета крови.

Уронив сумочку, Мэллори двумя пальцами подняла один изпакетов:

— Я вижу. Как ты себя чувствуешь?

Я хихикнула:

— Вроде отлично.

— Ты смеешься?

Я опять хихикнула:

— Не-а.

Она удивленно моргнула:

— Ты пьяна?

— От крови? Нет. — Я возмущенно махнуларукой. — Это для меня все равно, что материнское молоко.

Мэллори собрала пакеты с пола и сунула их в мешок длямусора.

— А как ты? Чувствуешь себя волшебницей?

Она прошла к холодильнику, достала банку содовой, сорвалакрышку.

— Я пытаюсь привыкнуть. Похоже, то же самое можносказать и о тебе?

Я задумчиво нахмурилась, потом стала загибать пальцы:

— Ну, я выяснила, что дедушка четыре года лгал насчетсвоей работы. Я встретилась с волшебником, познакомилась с оборотнем, получилаот него недвусмысленное предложение, узнала, что едва не стала жертвойсерийного убийцы, едва не сгорела от выпущенной из пальца молнии, возбудила желаниеу Этана, отвергла его и выслушала новую порцию угроз. — Я пожалаплечами. — Обычный день. То есть ночь.

У Мэллори открылся рот, и, закрывая его, она щелкнулазубами.

— Даже не знаю, с чего начать. Начнем с дедушки?

Ухватившись рукой за кухонный стол, я поднялась с пола иподождала, пока пройдет головокружение. Должно быть, я все же перебрала.

— Дашь попить?

Мэллори вернулась к холодильнику, вытащила еще баночкусодовой, показала мне и, дождавшись одобрительного кивка, сорвала крышку.

Получив банку, я сделала большой глоток и, к своемуудовольствию, поняла, что диетический напиток после трех пинт человеческойкрови действует очень освежающе. Потом поблагодарила Мэллори и выложила все,что касалось офиса омбудсмена и его сотрудников. Я не стала передаватьрекомендации Катчера относительно обучения Мэллори, решив, что будет безопаснееустроить их встречу и посмотреть, как полетят пух и перья.