Интересно знать, по какой причине. То ли он хотел избежатьпаники среди населения, то ли приберегает информацию для будущей торговли. Имэр не желает разговаривать с главами Домов, вместо этого он предпочитаетдействовать через офис омбудсмена. И твой дед… — Этан обернулся. —Какие бы благие намерения у него ни были, он все же работает на Тейта. Тейтконтролирует деньги и определяет политику. Следовательно, все ниточки в егоруках.

— Мой дед ни от кого не зависит.

Этан скрестил руки на груди и посмотрел на меня в упор. Наего лбу прорезалась тонкая морщинка.

— Мерит, подумай вот о чем: вампиры заявили о своемсуществовании здесь, в Чикаго. В Америке мы стали первыми, кто объявил о своихДомах. В этом отношении Тейту принадлежит лидирующая роль среди всех остальныхмэров. Ему первому пришлось определяться с линией поведения относительносверхъестественных существ, первым устанавливать отношения с Домами и заботитьсяо безопасности. Но какими бы ни были его планы — а мы уверены, что он началстроить планы сразу, как только узнал о нас, — он не торопится ихраскрыть. Я не могу исключить такого варианта, что ты тоже часть его планов, ив связи с этим моему Дому грозят бедствия. А поэтому, пока ты не научишьсяосмотрительности, пока не научишься скрытности при обсуждении наших отношений,тебе придется держаться подальше от офиса омбудсмена.

Я не собиралась прекращать отношения с дедом, и Этан,вероятно, это понимал, но втолковывать ему очевидные вещи не было никакогосмысла.

Вместо этого я предпочла немного изменить тему:

— Как ты узнал, что я была в офисе?

— У меня имеются свои источники.

В этом я ничуть не сомневалась. Но как бы мне ни хотелосьузнать, кто был этим источником — Катчер, Джефф, неизвестный вампир или кто-тодругой, — я знала, что спрашивать бесполезно. Он не ответит.

Но тот, кто снабдил его информацией о моем посещении офиса,не мог быть настолько близко, чтобы знать о причине моего там появления. И этообстоятельство заслуживало особого внимания.

— Могу дать бесплатный совет, — сказала я. —Твой информатор не присутствовал в офисе. В противном случае ты бы знал, зачемя туда приходила и о чем разговаривала. И, что еще более важно, о чем неразговаривала. Кто-то сделал неправильный вывод и выдал его за достоверныйфакт. Они играют с тобой, Салливан, или, по меньшей мере, пытаются в своихинтересах всучить непроверенные данные.

Этан некоторое время ничего не отвечал. Он смотрел на менятак, словно видел впервые, словно только сейчас до него дошло, что я не простобунтующий новичок и не только дочка финансового магната.

— Любопытный вывод.

Я пожала плечами:

— Я была в той комнате. Я знаю, что там происходило. Аон или она этого не знают. И кстати, это мой дедушка. За исключением Мэллори,это единственный близкий мне человек. Единственная связь с семьей. Я не смогуразорвать эту связь. И не стану пытаться, что бы ты об этом ни думал. Даже еслиты сочтешь это вызовом твоему суверенному правлению.

— Теперь у тебя новые связи. Дом Кадогана. Я. Ты теперьмой вампир. Не забывай об этом.

Думаю, он считал это комплиментом, но его тон показался мнеслишком собственническим.

— Салливан, независимо от того, что произошло шестьдней назад, я принадлежу самой себе, и никому другому.

— Ты то, что я сотворил.

— Я сама себя сотворила.

Этан сделал шаг вперед, потом еще и еще, и я вынуждена былаотступать, пока не дошла до стены гостиной и не ощутила за спиной прохладнуюгладкую поверхность покрашенной штукатурки.

Я оказалась в ловушке.

Этан оперся руками о стену, расставив их по обе стороны отмоей головы. Он запер меня в клетку.

— Ты хочешь быть наказанной, новичок?

Я посмотрела ему в глаза, и в моем теле снова зародилосьпламя.

— Не слишком.

Обманщица.

Он испытующе смотрел мне в лицо:

— Тогда почему не перестаешь меня дразнить?

Взгляд в упор показался мне слишком интимным, и я повернулаголову, стараясь отвлечься от возникшего помимо моей воли возбуждения, и сгоречью отметила, что не могу винить в своем интересе и влечении толькопробудившегося во мне вампира. Не могу все сваливать на генетические изменения.Я и вампир — одно целое, одни мысли, одна генетика, одно непреодолимое влечениек Этану Салливану. Но я ухватилась за эту мысль, словно за последнюю соломинку.В тот момент я хотела убежать как можно дальше, начать новую жизнь под другимименем, в другом городе, где бы мне не хотелось вцепиться пальцами в его волосыи целовать, пока он не овладеет мной прямо у этой белой стены, пока неприжмется ко мне всем телом, чтобы утолить жажду и прогнать холод.

Но, вместо этого, я честно ответила:

— Я не дразнила тебя.

Он не шелохнулся, а только нагнул голову, пока его губы неоказались почти вплотную к моим губам.

— Мгновение назад ты хотела меня.

На этот раз его голос прозвучал совсем тихо, в нем не былорезкой властности мастера-вампира, а слышалась мольба юноши, мольба человека:«Ведь это правда, Мерит? Ты хотела меня?»

Я старалась быть честной, но не могла заставить себязаговорить. Я стояла молча, предоставив внутреннему голосу говорить то, что неосмеливалась произнести вслух: «Я хочу тебя. Я хочу тебя вопреки своей воле. Яхочу тебя вопреки твоей сущности».

— Мерит…

— Я не могу.

Он еще опустил голову, и его дыхание коснулось моих щек.

— Поддайся своему желанию.

Я подняла взгляд; в его глазах плескалась бездонная зеленьпервобытных лесов — древних, неизведанных, скрывавших в своих чащобах опасныхчудовищ.

— Я даже не нравлюсь тебе.

Он зловеще усмехнулся:

— Это не имеет значения.

Даже пощечина не могла бы вывести меня из транса быстрее,чем эти слова. Я поднырнула под его руку и отпрыгнула в сторону.

— Понятно.

— Меня это тоже не слишком радует.

— Да, я вижу, что ты не собираешься увлечьсямной, — это было бы ниже твоего достоинства, но все равно спасибо, что тыоб этом сказал. И на всякий случай, если ты еще не понял, я тоже не стремлюсь кэтому. Я не собираюсь по тебе страдать и, уж конечно, не желаю связываться стем, кого шокирую. Я не хочу быть… желанной против воли.

Он снова шагнул ко мне, демонстрируя грацию крадущейсяпантеры. И не меньшую угрозу.

— И что же ты хочешь от меня услышать? — Егонизкий голос дрожал от сдерживаемой силы. — Что я хотел дать тебевозможность попробовать? Что я хочу тебя, несмотря на твое упрямство, сарказм,отказ всерьез воспринимать мою власть и нескрываемое неуважение? Ты считаешь,что это именно то, чего бы я хотел?