Нич, подчиняясь инстинкту и тренировкам, фыркнул и готов был по команде Найи принести стрелу, хоть она и не знала, сможет ли летающий угорь обнаружить место падения летающего копья. Она успокоила его, погладив рукой, и он уселся на соседнем камне, попискивая от волнения. Великан усмехнулся.

– Нам нужен лук под стать гельфлингу.

Пользуясь помощью урВа, Найя выпустила еще несколько стрел, и с каждым разом ей удавалось все лучше удерживать тетиву. Позже он дал ей подержать лук самостоятельно, и она постаралась запомнить, как в насечках на концах крепится струна, а также необходимую степень изогнутости и гибкости палки. Она отложила оружие в сторону и села, скрестив ноги, рассматривать оставшиеся в колчане урВа стрелы. Каждая стрела была уникальна с отличающимися оттисками или цветными украшениями. На некоторых по бокам поблескивали сине-зеленые чешуйки, на других красовались перья или шипастые оранжевые листья. Наконечники были из самого разного материала: от камней и когтей до костей и старого дерева. Имелся даже один, сделанный из зуба. Каждая стрела отличалась и была кропотливо, с заботой изготовлена и детально проработана.

– Мне поискать остальные, которые сегодня выпустили? – спросила она.

Хоть они и упали далеко вниз, она не боялась высоты, а с помощью Нича она надеялась без особого труда найти все выпущенные сегодня.

Великан махнул рукой.

– Я сделаю другие.

Найя посмотрела на стрелы в колчане и подумала, что на одно только вплетение оперения может уйти несколько дней. В Соге подобные орнаменты с любовью и гордостью выставляли напоказ, и даже бола собирали, пользуясь помощью охотничьих угрей. От мысли о том, что они навсегда потеряны в Темном лесу, у Найи случился приступ вины, и она решила спуститься с каменных возвышенностей. Но не успела она сделать шаг, как урВа положил руку ей на плечо и нежно потянул ее обратно.

– Ах, гельфлинг, маленький гельфлинг, – сказал он. – Оставь их. Они сделаны из Тра и вернулись в Тра. Теперь, когда мой колчан почти опустел, появилось место для новых стрел.

Найя решила дождаться, когда урВа отвернется, и все равно спуститься в каменистую долину, но он благодушно не сводил с нее глаз, и она поняла, что он искренне не желает возвращать их. Кроме того, он уже собирал полные пригоршни листьев с лиловых кустов.

С кончиков мокрых от росы листьев свисали пушистые ягоды. Таков был их обед, а вовсе не пойманная дичь. Великан погладил ее по плечу, будто стараясь вывести из зацикленности, и сказал:

– Если в каждой руке держать по камню, то пятый уже не взять… М-м-м… или, в случае гельфлингов, третий. Если слишком сильно держаться за вещи, то не получится движения вперед.

Это было неправильно, о чем Найя сказала, однако она наклонилась и помогала собирать лиственный обед.

– Если я отпущу то, что мне дорого, то в чем тогда смысл движения вперед? Про камни в руках мне понятно, но есть кое-что и поважнее.

– Маленькие камушки, галька, – сказал урВа. – Большие валуны. Даже еще больше – сама Тра. Они бывают разных форм и размеров. Все взаимосвязано. То, что мы отдаем, то сможем получить. То, что теряем, находим снова. Для каждого есть другой.

– Я пытаюсь выяснить правду о моем брате. И он – не камень, который можно выбросить в дикий лес.

Великан не стал спорить, только покачал головой из стороны в сторону. Найя не ожидала, что он изменит мнение, расстроилась, когда он вовсе не ответил, но промолчала. В несогласии ничего страшного не было, поскольку никто из них не пытался обидеть другого. Когда они вернулись к Кайлану, у Найи в голове стало тесно от мыслей. Чтобы отправиться на север, ей пришлось задвинуть многие из них подальше. Так лучше всего, объясняла она себе. Но теперь она никак не могла забыть иносказание урВа, и ее распирало от беспокойства. Она вспомнила слова фантомов, порожденных виной Древа-Колыбели, и поежилась.

Тебе не хватит сил.

– УрВа, – произнесла она и замолчала. Она хотела задать вопрос, пока они оставались наедине.

Он замедлил шаг и повернул свою голову, чтобы посмотреть вниз на нее. Она вонзила пальцы ног в землю и сжала рукой косички.

– Я слышала голоса. Прошлой ночью. Они говорили ужасное. Но… это ведь была магия Древа-Колыбели, да? Эхо моих страхов, пытающееся страхами повергнуть меня в одиночество точно так же, как жилы Кристалла поступили с деревом.

– Хм-м-м, – пробурчал урВа. – И да, и нет.

– «Да» и «нет» противоположны друг другу, – сказала Найя, хоть ее и огорчало утверждать очевидное.

– Такое случается… Послушай, магия Олейка-Стабы может показать лишь то, что уже есть. То, что было. Если ты что-то услышала, значит, кто-то такое сказал. Если ты что-то увидела, значит, кто-то это сделал. Но запомни: слова способны принимать разные формы.

Найя колебалась между желанием разгадать его загадки и желанием бросить пытаться их понять.

– То есть вы говорите, что то, что я слышала, правда? Или, по-вашему, мое воображение надо мной подшутило?

Ее собеседник улыбнулся и кивнул, и она задумалась, может, он плохо слышит?

– Слова способны принимать множество форм, – повторил он, отвернулся и легкой походкой пошел дальше.

Они застали Кайлана сидящим, скрестив ноги на камне, со скрижалью и книгой в руках: он создавал снооттиск. Судя по тому, насколько он был сосредоточенным и сколько слов уже создал волшебной силой, Найя догадалась, что он записывал то, что прочел на стенах жилища урВа, творил копию, которую мог забрать с собой, чтобы никогда не забыть увиденное.

– Надо же, какой умный, – порадовался урВа.

Он прислонил лук и почти опустевший колчан к валуну и принялся рвать толстые листья на удобные для поедания кусочки.

– Вы знаете, зачем нужны слова. Чтобы передавать сообщение из одного места в другое, даже после того, как создавший их мастер сновидений умер и покинул мир.

Кайлан отложил свои записи и подошел к ним, чтобы помочь готовить обед.

– А ты научилась пользоваться той штукой? – поинтересовался он. – Помогла ли она тебе… поймать дерзкий необузданный куст?

Найя фыркнула.

– Нет, урВа не пользуется луком для охоты.

– Зачем же он ему? В зубах ковыряться? Ему костей для этого не хватает?

Она не ответила, набив рот листьями, и Кайлан понял, что к ней лучше не приставать. Ей не хотелось говорить о стрелах, которые использовались только для того, чтобы стрелять в лес, и больше ни для чего. И ее не тянуло говорить о противоположностях, которые одно и то же, и даже о том, нужно или нет произносить фразы вслух, для того чтобы они оказались правдой. Листья и ягоды оказались безвкусными, но сытными, и даже Нич сжевал один или два кусочка. Они быстро утолили голод, собрали вещи и отправились в путь.