– Резонно. Так, а что она из сумочки-то достала?

– Не поверишь – платок носовой! Представляешь? Обычныйносовой платочек, весь в цветочках. Достает – и начинает вытирать совершенносухое лицо. Вот вообще сухое, без единой слезинки. И уголки глаз вытирает, инижние веки, и под крыльями носа… А я смотрю на нее, и мне так страшноделается, даже не могу объяснить, почему! Стою и думаю, что лучше бы онапистолет вытащила, честное слово…

Вика слушала, ахала, ужасалась, давала советы… Вика громкохохотала, когда Алька описывала, как удирала от телохранителей своегомстительного олигарха, и отчаянно материлась, слушая, как олигарх перекрывалАльке кислород на работе и ссорил ее с подругами. Возбужденная успехом своегорассказа, Алька изображала диалоги в лицах, жестикулировала, размахивала рукамии думала, что ей невероятно, необычайно повезло.

Ей нравилась Вика. Та успела сообщить, что «креативит» нанесколько фирм, и выяснилось, что под этим подразумевается дизайн. Что-то такоеона придумывала на компьютере – кажется, упаковки для детских товаров,результаты отправляла заказчику и крайне редко появлялась в офисе. Наблюдая заней, Алька решила, что имеет дело с простой, отзывчивой, грубоватой и при томранимой натурой. «Несчастной», – добавила она, сама не зная почему. Внаследство Вике досталась квартира в паршивом районе, которую та продала, а навырученные деньги построила небольшой дом.

– Увидишь, как я там под себя все оборудовала, –говорила Вика, выпуская дым в сторону. – Прикольно получилось, по-моему.Чисто холостяцкая берлога.

И гыгыкнула невесело.

Именно слова о холостяцкой берлоге и навели Вику на мысль,которая Альке даже не пришла в голову.

– Слушай, – воскликнула она, – у тебя же нифига с собой нет! В смысле, ни щетки, ни прокладок, ни кремов… Прокладки,допустим, я тебе дам, а вот остальным нам бы надо затариться.

Алька признала ее правоту и осторожно напомнила, что денег унее осталось всего ничего, сущие копейки.

– Не проблема! – отмахнулась Вика. – Я тебесамую паршивую щетку куплю, какую увижу. С выдранной щетиной.

И расхохоталась, довольная собственной шуткой.

– Скоро будет заправка, а за ней супермаркет. У менякак раз бензин кончается.

В темноте ночной дороги заправка была видна издалека –россыпь белых и красных огоньков. Подъехав ближе, девушки с удивлениемобнаружили, что к единственному работающему автомату стоит очередь из трехмашин.

– Откуда это вас набралось-то столько? – возмутиласьВика, пристраиваясь за низким серым «седаном». – Нечего по ночам надорогах шариться, спать надо! Слышь, Аль, ты тогда иди в магазин… Я покапостою, бак залью, а ты по залу походишь, выберешь, что тебе надо.

Она вытащила из сумочки кошелек, открыла, пересчиталакупюры, бормоча себе под нос:

– Пять, пять, еще одна… Две по пятьсот… Короче, все нетрать, надо на жизнь оставить. У меня зарплата только через пару недельожидается. Держи.

Алька взяла кошелек и посмотрела на белобрысую смешнуюдевицу, не веря себе.

– Вик… – осторожно начала она, – ты небоишься мне все свои деньги отдавать, а? Ты обо мне ничего не знаешь…

– Как это ничего?! – возмущенно перебила та.

– Знаешь только то, что я рассказала, –поправилась Алька. – То есть вся информация с моих слов. А если я соврала?А если я мошенница? Обманщица? Сейчас возьму все твои деньги и удеру с ними.Так же нельзя! На, возьми, мне тысячи за глаза хватит.

Вика покачала головой, отодвинулась подальше от Альки иобвела ее скептическим взглядом:

– Слушай сюда. Я тебе вот что скажу. Если хочешь знать,у меня одна особенность есть: я в людях разбираюсь. С детства. Сразу вижу,стоит человеку доверять или нет. Тебе – стоит. У тебя, конечно, рожа хитрая,лисья, – она подмигнула, – а все равно видно, что ты хороший человеки гадостей никому не делаешь. Так что брось рефлексировать, иди, купи мнепиццу. Да сунь эту несчастную тысячу обратно, что ты ее так держишь, как будтозадницу собралась подтирать!

Алька вылезла в предутренний холод и побежала, цокаякаблуками по асфальту, ежась в рубашке и запоздало думая, что нужно былопопросить плащ. Сзади ее догнал громкий голос.

– И сок апельсиновый! – крикнула Вика, наполовинувысунувшись из машины. – Только хороший возьми, не жмоться!

В магазине было тепло и светло. Алька оказалась единственнойпокупательницей, и когда она покатила тележку по узким рядам, ей чудилось, чтоулыбающиеся рекламные лица на коробках с питанием заинтересованно изучают ее.Кто такая? Что делает на заправке ночью?

«Пра-авильно… Вот так и начинается паранойя».

То ли оттого, что кроме нее здесь больше никого не было, толи из-за темноты, царившей снаружи, но Альке стало не по себе. «Я от бабушкиушел, я от дедушки ушел». Она убеждала себя, что бояться нечего: они погрузятпродукты в машину и спокойно уедут… Еще десять минут – и будет поворот напоселок, где стоит Викин дом, а там она окажется в полной безопасности. Нокогда от ее неловкого движения с полки свалилось несколько упаковок зубнойпасты, Алька вздрогнула и чуть не сшибла еще несколько.

Медленно продвигаясь вдоль холодильных камер, где былинавалены коробки с пиццей, она несколько раз не удержалась и обернулась,проверяя, не зашел ли кто-нибудь в магазин. Женщина, сидевшая за кассой, необращала на нее внимания, и Альке даже показалось, что та дремлет. Неожиданносонливость накрыла ее саму, словно колпаком, и ей пришлось прижать ладони кглазам, а потом и похлопать себя по щекам, чтобы хоть немного прийти в норму.

С грехом пополам Алька набрала в хозяйственном отделе то,что могло пригодиться на ближайшую неделю. Напряжение, в котором онанаходилась последние часы, дало о себе знать: мысли путались, она не могласосредоточиться, сообразить, что ей требуется. «Ну же, Алечка, –уговаривала она себя, зависнув над бумажными полотенцами, – пожалуйста, проснись!Совсем немного осталось!» В конце концов она решила, что бумажные полотенца –это лишнее, и перешла к стеллажу с дешевой домашней одеждой.

Когда, расплатившись, она наконец вышла из супермаркета,держа в каждой руке по пакету, перед заправкой не осталось ни одной машины, иэто тоже неприятно поразило ее. В стороне, у обочины, замигал фарами «Хундай»,и Алька облегченно заторопилась к нему, считая шаги, оставшиеся до спасительноймашины. От чего или кого она собиралась спасаться на пустой автозаправке, Алькане могла бы сказать, но ей хотелось как можно быстрее покинуть это место.

Открыв переднюю дверцу, она сунула шуршащие пакеты вниз, подсиденье, и скорее нырнула внутрь сама. Ноги не помещались, и Алька запоздалосообразила, что нужно было убрать продукты в багажник. Вздохнув, она виноватопосмотрела на Вику и увидела, что та посмеивается: