принцесса какая? Только не говори, что не засватанный, не поверю!

Догадки польстили Максу. Приосанился, невольно улыбнулся, руку на эфес меча положил… Чуть ли шаги чеканить не стал, как положено всякой знати в сказках. Зарделся, короче. Видать и взаправду богато выглядит, раз молодая девка сватает его целым принцессам!

— Секрет. — только и выдавил из себя наёмник. Но так твёрдо, что чуть сам в эту небылицу не поверил.

Какой ещё, в бездну, секрет? Что на названную старшую сестру исподтишка пялится⁈ Вот уж точно — секрет, которым лучше не делиться!

Впрочем, будь Макс поопытнее (например, как присный Лайонел) и непременно бы развил приятную тему с комплиментами себе любимому. Потом ещё и завернул бы беседу в сторону другого «сватовства». Но ничего путёвого на ум не пришло. А сравнение самой Агнес с принцессой — показалось совсем уж наивной лестью. Это только в сказках принцессы изящные и худенькие. А на деле всё обстоит совсем противоположным образом! Так что задал он самый простой из возможных вопросов, чисто чтобы разговор поддержать:

— А что?

— Да просто. Если и правда невеста есть, то переживаешь наверное? Брат в голубятне всякое слышал. На всех соседних плоскостях — одно и то же, откуда птиц отправить успевают. Вроде только крепость какая-то держится, буквально вчера голубь прилетел.

А вот это уже интересные новости! Можно и на похвалу от старших нарваться, что новую работёнку подыскал, а там и премию спросить. Только бы название острова выяснить, если оно имеется. Ну или номер плоскости, хотя бы. Потом точнее по карте определят или по книжкам Даджоя.

— А что за крепость такая?

— Не знаю. Брат название не запомнил, но точно не наш диалект.

Ага! Раз с собственным именем — значит и круг поисков сильно сужается.

— Плоскость или орбиту тоже не запомнил? — не удержался Макс.

— Неа…

Спустя ещё четверть часа непринуждённой болтовни, девушка сильно сбавила темп. А последнюю сотню шагов, так и вовсе — словно прогуливалась.

— Вот и пришли. Ещё раз спасибо тебе. И за работу, и за это тоже спасибо, кормилец ты мой! — Агнес всю дорогу нянчила в руках приличных размеров глиняный горшочек. Литра на три, не меньше! Молодец трактирщик. А затем она наиграно изменилась в лице и забавно-строго добавила, — Но на ужин не приглашаю, я не из таких. Как-нибудь сам сегодня перекусишь.

— Да мы обычно с мужиками едим. У нас и повара обученные есть, мы… — начал было парень, но осёкся, когда до него дошёл скрытый смысл поддёвки.

Вот же ж язва, а!

Губы девушки растянулись в хулиганской улыбке. А подавив смешок, она снова стала серьёзной и попрощалась:

— Ладно, пойду я. А то брат голодный, наверное. Он без меня за стол не садится, да и пока не остыло.

— Угу. — несмотря на добродушный тон, Макс набычился и лишь кивнул, когда Агнес почти шёпотом произнесла — «Пока.»

Будь он поопытнее и наверняка бы вывалял в снегу эту занозу, а потом может быть и чмокнул на прощание. А там уже и об «ужине» заикнуться можно. Но нет, до Лая ему и правда далеко.

И, увы, до Кеншина тоже.

Ведь будь он действительно поопытнее и в действительно нужных вопросах, то заметил бы, странность. В окнах дома Агнес, в единственном на всей улице, не горел Свет. А ведь брат её уже заждался…

Но юношей в тот миг владели совсем другие мысли. А именно — шкурные, как уже было сказано ранее.

Петляя переулками, Макс направился к противоположному выходу из-под купола. Слежку так и не заметил, но риск исключать не стал. Не доходя до арки, он пересёк улицу в самом тёмном месте и взобрался на крышу. Какие-то минуты просидел на противоположном скате и, лишь когда не услышал ничего подозрительного, аккуратно выглянул.

Наблюдение вёл в разы дольше, но так никого и ничего не обнаружил. Странно, но ладно!

Выбравшись из бедняцкого квартала — заложил некислый крюк по разным крышам. Двигался стремительно, но максимально тихо. Чтобы ни снег под подошвой не скрипнул, ни шифер не треснул. И ведь неплохо получалось!

После нескольких резких смен столичных ярусов, и окончательно убедив себя в отсутствии преследователей Макс снова изменил направление. Теперь он двигался чётко к своей цели. К закопанным деньгам!

* * *

Долго возиться не пришлось. Мёрзлый грунт просто не позволил отрыть хоть сколько-нибудь глубокую ямку во время захоронения сокровищ. А когда ладонь наконец сжала кожаный свёрток — на плечо легла чья-та тяжёлая рука. Очень тяжёлая. Настолько, что ощущалась даже через доспехи!

И Макс не был бы учеником своего учителя, если бы молниеносно не отреагировал на опасность: вывернулся, крутнулся в обманном движении в сторону, замахнулся… Но в следующий миг его кулак перехватили стальной хваткой и ноги оторвались от земли. Кажется, даже собственные сапоги на фоне неба увидел, но полюбоваться не успел.

Полёт по широкой дуге быстро завершился болезненным приземлением. Грудь свело судорогой, да такой — что ни вздохнуть, ни продохнуть! А когда из глаз перестали сыпаться искры, то дыхание спёрло окончательно.

Сверху над наёмником навис тёмный силуэт.

Глава 13

Опасаясь продолжения избиения, Макс молниеносно выбросил вперёд одну руку. В неизвестного полетел кошель с монетами. Второй же рукой парень рванул к пистолету на поясе.

Однако, противник оказался быстрее! Кошель поймал так, словно ждал этого броска. И кобуру тоже заблокировал, просто наступив не неё. Ещё и кремневым замком щёлкнуть умудрилася, рассыпав порох.

Когда вместо рукояти оружия, пальцы сомкнулись на обуви, наёмник на миг впал в ступор. Форма была знакомой и причудливой. Точь-в-точь, как мокасины Кеншина! И очень мягкая подошва, и отдельный большой палец. Только размер — явно не мужской…

Когда над головой раздался звонкий женский смех, Макс окончательно расслабился. Харука! Сучка узкоглазая! Отпинала как лоха (как выразился бы Батя) и потешается теперь.

И впрямь она — тряпки с лица стянула, лыбится как убогая ещё и ручку свою протянула, мол, помириться и подняться предлагает. В темноте особо не видно, но точно — аж лучится счастьем.

Ну ладно-ладно…

Приняв помощь, парень рывком поднялся. Затем, он вроде как потерял равновесие, клюнул вперёд и чмокнул девушку куда-то в скулу. После чего едва успел отпрыгнуть, чтобы уйти от апперкота в челюсть.

Степнячка нахмурилась и уставилась исподлобья, но улыбаться не перестала. Напротив — растянула сжатые губы в совсем уж хищной ухмылке.

Ага! Вот будешь знать!

Когда напряжение спало, она утёрла щеку словно от какой-то грязи. Ещё и добавила, подражая голосу и интонации Агнес:

— Я не из таких. Как-нибудь сам перекусишь.

Ничего себе, поворот! Это она аж оттуда следила?