Тупик?

Не все коммуникации вели вглубь колониального транспорта. Многие граничащие с обшивкой помещения представляли собой царство автоматики. Например, этот бокс предназначался для ремонтных кибермеханизмов, обслуживавших расположенную неподалеку секцию планетарной тяги.

– Здесь технический лаз! – Карл вскарабкался по пустующим сотам. В темноте раздался лязг, вниз посыпалась труха от пришедшего в негодность уплотнителя.

– Открыл?

– Да, взбирайтесь!

– Ребята, подождите! – занервничала Хлоя. – Там может быть опасно!

– Почему? – Димка подсадил Настю и обернулся.

– Уплотнитель рассыпался, заметили?

– Ну, наверняка жаром разрушило при посадке. Лезь наверх!

Хлоя нехотя послушалась.

Технический коридор предназначался для сервов, и передвигаться пришлось на четвереньках. В тусклом свете фонарика виднелись огарки кабелей и оплавленные крепления. Димка оказался прав, здесь при крушении прокатился вал огня…

Снова раздался лязг.

– Ну ни фрайга себе!.. – изумленно выругался Карл.

Звякнул металл, затем Хлоя услышала шаги, – они гулко отозвались в каком-то большом помещении.

Выбравшись из теснины технического лаза, она оказалась на узком решетчатом балкончике, взглянула вниз и едва не вскрикнула от удивления.

Ряды тускло подсвеченных изнутри криогенных камер располагались ярусами. Нижняя часть зала тонула во мраке, над головой зияла пробоина, – ее перекрывало странное силовое поле, – зеленоватое, мерцающее, полупрозрачное. На его фоне выделялись погнутые балки несущих конструкций, покореженные бронеплиты, как будто застывшие в падении, оборванные кабели и… десятки раптов, угодивших в сияние, как букашки в сироп!

– Никогда такого не видел! – Димка изумленно разглядывал панораму остановленных разрушений. Это выглядело, как минимум, нереально с точки рения здравого смысла[19].

– Я тоже… – тихо выдавила Настя.

В отличие от них Карл не тратил время понапрасну. Он сразу принялся осматривать доступное оборудование, расположенное на этом ярусе зала. Вскоре он добрался до аварийного энергоблока. Подле него валялось несколько технических сервов. Блок питания представлял собой автономное устройство, состоящее из выдвижных секций. Связь с реактором видимо была нарушена, основные накопители энергии давно истощились, и система перешла на ресурс микроядерных батарей.

– Карл, ничего не трогай! – вскрикнула Хлоя.

Поздно. Микроядерные батареи, служившие универсальными источниками энергии для всех видов механизмов, ценились так же высоко, как и метаболиты.

– Не указывай! У меня сервоприводы едва работают… Дим, Насть, идите сюда, перезарядим экипировку!

Он щелкнул механическим переключателем, и секция вырубилась.

Дальше случилось непоправимое.

Перекрывающее пробоину зеленоватое сияние подернулось искажениями и начало гаснуть, а застывшие в нем детали конструкций, мертвые рапты, – все это начало медленно проседать.

– Верни батареи на место! – закричала Хлоя.

Поздно. Защита уже отключилась, вниз, пробивая ярусы криогенных камер, рухнули обломки бронеплит.

«Беглец» содрогнулся. Освещение мигнуло, затем заработало вновь, но во многих местах теперь сыпали искры, раздавался угрожающий скрежет, посекционно включались сигналы аварийных систем.

«Беглец». Криогенный зал…

Иван Стожаров открыл глаза, еще не понимая, где он?

Последним отчетливым воспоминанием была обстановка дешевого капсюльного отеля, расположенного на нижних уровнях антарктического мегагорода[20].

Мысли обрывочны. Зрение проясняется медленно.

Холод стыл в груди. Бесконтрольная дрожь гуляла по мышцам. Остро пахло медикаментами…

Знакомые ощущения. Несколько лет назад ему довелось испытать подобное в глубоком космосе, на борту крейсера «Нормандия».

Над головой выпукло изогнулась полупрозрачная преграда. В ее толще перемигивались индикационные сигналы и, сменяя друг друга, появлялись системные сообщения:

Подключено резервное питание.

Криокапсула № 32473 переведена в режим экстренного пробуждения.

Идет анализ окружающей среды.

Пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Криогенная камера откроется автоматически.

…

Пискнул кибстек. Личный нанокомп загрузился, вышел на связь с имплантом, отчитался:

У вас одно непрочитанное сообщение. Дата отправки не установлена. Идет попытка восстановления поврежденных данных.

Внимание, не удалось обнаружить сервер для синхронизации даты и времени!

…

Что-то больно впилось в ногу. Механические лапки сжали кожу, пронзили ее, а затем, стирая недомогание, по мышцам вдруг прокатилась волна тепла.

…

Установлен внешний метаболический имплантат. Внимание, обнаружены экзобиологические формы жизни. Рекомендовано поддерживать наивысший уровень личной защиты.

…

«Что же, фрайг побери, происходит?!»

Иван помнил, как уходил от преследования корпораций, как использовал экспериментальную систему прямого нейросенсорного контакта для взлома защиты головного офиса «Римп-кибертроник», но дальше воспоминания тускнели, сливаясь с ощущениями агонии, – его рассудок не выдержал нагрузки.

Стирая тревожные мысли за полупрозрачной преградой неожиданно промелькнули смутные тени. Раздался приглушенный лязг, торопливые шаги, грохот, затем резанула короткая очередь из «АРГ-8», и чья-то кровь веером брызнула по стеклу. Снова ударили выстрелы, – на этот раз шальные пули зацепили криогенную камеру Стожарова, высекая искры, перерубая кабели.

Сбой системы. Ошибка… Ошибка… Ошибка… – сообщения промелькнули и погасли, а в следующий миг взвизгнули сервомоторы, – верхняя часть криокапсулы открылась и с резким шипением сжатого воздуха скользнула за изголовье.

Тьма, разорванная вспышками выстрелов, полнилась воем, клекотом, выкриками.

Иван тяжело перевалился через борт, сполз на пол, и, стараясь задерживать дыхание, дотянулся до комплекта выживания. В основание каждой ячейки низкотемпературного сна обязательно встраивался бокс со всем необходимым, – это он знал по опыту выживания в дальнем космосе. Дрожа от холода, рефлекторно превозмогая слабость, Стожаров первым делом отыскал и надел дыхательную маску, оснащенную автономным устройством преобразователя[21], затем касанием сенсора активировал подачу воздуха, к которому автоматически подмешивались метаболиты.