– Я-то да, а ты сам-то не хиляк? – выпалил Бубырь.

– Ну и давай проверим. Видишь, «картинки»? Вот и давайпоставим наши жизни. В «очко», как полагается. Выигрываешь, я по твоей указкезамочу любого. Хоть самого себя. Продуваешься – ты должен замочить, на кого яукажу. Идет или слабо?

– Тасуй, – сказал Бубырь, пересаживаясь на шконкуБорзого.

– Эй, братва, вы чего, охренели там в корягу? – подалголос Карась.

– Засыхай! – оборвал его Борзой.

Четвертый обитатель хаты, Чиркаш, как уже было сказано,валялся в отрубе и глядел сны про вольную волю. Если б он бодрствовал, тонепременно предпринял бы что-нибудь, чтобы всю эту хренотень прекратить.Включил бы психа, еще что-нибудь… Или сумел бы как-нибудь просемафорить цирикам– потому что должен. В случае конкретных заморочек в хате с него ответка будетпо полной. У «Крестовских» оперов имелся на Чиркаша матерьяльчик, которыйобязывал Чиркаша барабанить на товарищей по камере со всей старательностьююношеского пыла. А первой обязанностью «барабана» Чиркаша являлосьпредотвращение всяческих… этих… ЧП, во.

– Сдавай, – сказал Борзой.

Бубырь швырнул на одеяло карту. Борзой накрыл ее пятерней,приподнял, глянул и положил на место. Бубырь сдал следующую карту.

– Себе, – сказал Борзой.

Бубырь вскрыл первую карту, шлепнул ею по одеялу. Напотертое сероватое сукно легла семерка. Он открыл следующую карту. Король. Содиннадцатью очками закрываться было глупо. Пришла очередь следующей карте лечьна одеяло картинкой вверх. Худшее из того, что могло выпасть – туз.

Выпал туз.

– Перебор, – осклабился Борзой. – Не фарт тебесегодня.

– Давай еще, – быстро проговорил Бубырь. – Наотыгрыш.

– Ленинградская тюрьма,

Что стоит на берегу,

Не хватает силы воли

Нае…уть тебя в Неву, –

пропел сквозь сон Чиркаш.

– Сперва расплатишься, потом будешь отыгрываться, –страшным шепотом проговорил Борзой, приблизив свое лицо к лицу Бубыря. – Ине вздумай мне крутить, паскуда. Знаешь, что бывает на зоне с теми, кто не отдаеткарточные долги? Тебе еще повезет, если тебя всего-то определят к параше иназначат петушком кукарекать. Легко отделаешься – всего-то дупло свое сдашь варенду под место общественного пользования… А обыкновенно таких мочат.

– Я что, я же не говорю, что не хочу отдавать, –проблеял начинающий трезветь Бубырь.

– На, выпей, – протянул ему стакан с водкойБорзой. – Долг отдашь… короче, когда скажу, сразу и отдашь.

Борзой вдруг улыбнулся внезапно пришедшей в головугениальной идее:

– А валить будешь, братан, ты цирика.

– К-кого? – скис Бубырь. – Ты че, в натуре… Меня жпорвут!..

– А ты че хотел?! – мигом взъерепенился Борзой. –Бля, чтоб я тебе таракана предложил мочкануть? Боец ты или хрен с бугра? Вот идокажи!

Если б Чиркаш все же очухался и въехал, в чем дело,наверное, он что-нибудь придумал бы, чтобы опередить события…

Но он не очухался.

..В то же самое время, пока Алексей Карташ боролся соследователем Малгашиным, в хате номер четыре-шесть-* трое его сокамерников велинеспешный разговор.

– То есть, ты уверен, что наш «вован» не подсадка, – ссомнением сказал Квадрат, разглядывая стираемый носок. – Эй, оперок, ктебе обращаюсь!

Эдик отвлекся от сочинения очередного заявления вгорпрокуратуру («Следователь Пупкин, фиксируя в протоколах допросов мотивациюмоих поступков, произвольно придает им предвзятый характер и искажает смыслмоих показаний. Заявляю, что эти записи действительности не соответствуют, ипрошу вас принять меры реагирования…»), поднял голову:

– Ась?

– Ты опять там заявы строчишь?

– А что, чем больше бумажек, тем лучше… Чего хотел?

– Ты уверен, блин, что вэвэшник наш не подсадка?

– Теперь уверен, – ответил Эдик, отложил заяву всторону и закинул руки за голову. – Позвонил, навел кое-какие справки…Действительно в «Арарате» угандошили двоих, мужика и бабу. Гаркалова и какую-тотелку. Подозреваемого в «Кресты» определили. Вот только пока найти, ктоследствие ведет, пока не смог… Более того: ФСБ тоже грабки в это дело тянет,что-то там вынюхивает, но пока аккуратненько. Оно и понятно: ведь не инженераубили, а сынка такого дяди. Короче, чист наш соседушка. В том смысле, что этоне подстава, а он не подсадка.

– Да щас, – фыркнул Квадрат, намыливая второйносок. – Сработать такую подставу – плевое дело. А если и есть сложности,то чисто технические. А все «чисто технические» решаются с помощью бабок как«ха». Ну, а если еще и подстраховка имеется… Короче, поручи мне кто сварганитьтакую липу, оформил бы не хуже.

– И кому понадобились такие «сложности»? Навертеть столько всего– и ради того только, чтобы мы прониклись доверием к засланному «казачку», а онбы успешно про нас барабанил? Фигня. Это называется – из пушки по воробьям.

– Ну, не знаю, – сник Квадрат. – А тогда зачем выв это дело впутываетесь?

– А интересно, тут «вовик» прав, – незамысловатоответил Эдик, приписав в свое заявление: «В связи с вышеизложенными фактамипрошу Вас назначить

доследование по моему делу в полном соответствии со статьямиУПК РФ…» – И бабок можно срубить.

– Да щас, – повторил Квадрат и повесил носки наверевку. – Откуда у этого сибирского валенка бабки? По мне, так этообыкновенная бытовуха. Мало у вас бытовухи проходило? Какой-нибудь слесарь попьяни треснет супружницу сковородой по башке, а то заодно и соседа, которогообнаружит в шкафу, потом проспится и бежит сознаваться… Только тут вместосковороды волына, а вместо портвейна – вискарь. А сознаться или уйти в бегаКарташ просто не успел, вот и все дела…

– Но волына-то не его.

– Врет, его.

Трое в хате, судья, опер и гаишник, от мозгового бездельяворошили историю отсутствующего Карташа. Просто так. Ради убивания времени.Во-первых, все остальные темы, включая баб, жрачку и выпивку, уже обкашляны иперетерты по десять раз, а тут – что-то новенькое… Во-вторых, в людяхразгорелся чисто профессиональный интерес. В кои-то веки к ним на хату попалвполне вероятно невиновный. Это как если б в одной камере сидело троематематиков, а к ним подсадили четвертого, который вдруг изложил бы им новуювозможность доказательства теоремы Ферма. Как тут удержишься от обсуждения!

Короче, прав был Алексей Карташ, все рассчитал верно, когда,получив дачку от неизвестного благодетеля, предложил сокамерникам развлечьсянесложной игрой. В качестве аванса он отдал им все бутылочки из посылки, а вслучае успеха посулил более весомые материальные блага в денежном выражении… Вуспехе он, естественно, очень сильно сомневался, поскольку рассказал им о себедалеко не все, но… чем черт не шутит? Да и само предложение было настолькобредовым, настолько киношным, что сокамерники не могли не согласиться.