До меня отчетливо донеслись обращенные к Шолто слова Агнес:

– Зачем тебе только сдалась эта слабачка? Как ты можешьее хотеть?

Вода колыхнулась, грунт вздрогнул. Я обернулась: Дойль сМорозом брели ко мне по воде.

Агнес заорала:

– Пусть сама убьет, или ей королевой не быть!

– Мы не для того идем, - ответил Дойль. Мороз добавил:

– Мы должны ее охранять, как вы охраняете своегокороля.

Лицо Мороза было надменной маской. Дорогой светлый костюмнасквозь промочила грязная вода, длинные серебристые волосы плыли по этой луже.Он почему-то в воде казался грязнее всех, словно его бело-серебряная красотасильней всего страдала от этой грязи.

Черный Дойль в воде будто растворился. Намокшая коса его неволновала, беспокоился он только о пистолете. Современное оружие запростостреляет в воде, но он начинал стрелять во времена, когда сухой порох могозначать жизнь или смерть, а старые привычки не забываются.

Я подождала, пока они до меня доберутся, их близость менянемного успокаивала. Чего мне по-настоящему хотелось - броситься им в объятия иразрыдаться. Я никого не хотела убивать, я хотела, чтобы мой народ жил. Хотеладарить стране фейри жизнь, а не смерть. Не смерть.

Я дождалась, пока их руки дадут мне спокойствие. Позволилаподнять с мягкого предательского дна и провести по воде. Не рухнула им вобъятия, только набралась храбрости от их сильных рук.

Ногу задела кость.

– Кость, - сказала я.

– Чей-то хребет, насколько чувствую, - уточнил Дойль.

– Надеешься, что Сенья умрет раньше, чем ты сюдадоберешься? - презрительно бросила Агнес. Я спустила ей этот тон - из-за слез унее на щеках. Она теряла подругу - ту, с которой рядом жила и воевала, которуюлюбила веками. Возненавидела меня она еще раньше, теперь ненависть ещеукрепится. Я не хотела с ней враждовать, только избежать вражды не удавалось -что бы я ни делала.

– Я пытаюсь не разделить ее судьбу, - ответила я.

– Вот бы разделила!

Заплаканный Шолто глянул на Агнес:

– Еще раз поднимешь руку на Мередит, и я с тобойпокончу.

Агнес неверяще уставилась на него. Она вглядывалась в лицолюбимого мужчины - и то, что она увидела, заставило ее опустить голову.

– Повинуюсь желанию короля.

Слова были горькие, у меня горло перехватило, когда я ихуслышала. Агнес они, должно быть, горло жгли.

– Поклянись, - потребовал Шолто.

– Чем поклясться? - спросила она, не поднимая головы.

– Дай ту же клятву, что и Мередит.

Агнес вздрогнула - не от холода.

– Клянусь тьмой, что поглощает все: я не причиню вредапринцессе здесь и сейчас.

– Нет, - сказал Шолто, - поклянись, что никогда непричинишь ей вреда.

Карга еще ниже опустила голову, черная солома волос поплылапо воде.

– Такую клятву я дать не могу.

– Почему?

– Потому что я хочу причинить ей вред.

– Ты не поклянешься не нападать на нее? - с удивлениемспросил он.

– Нет. Не смогу.

Ивар сказал своим птичьим голосом:

– Можно ли предложить, ваше величество? Пусть онапоклянется не вредить принцессе сейчас, и на том пока успокоимся. С еековарными планами разберемся потом, закончив неотложные дела.

Шолто прижал к себе Сенью, желтые руки карги ухватились занего поломанными когтями.

– Ты прав. - Король посмотрел на Агнес, согнувшуюся надводой и над телом Сеньи. - Поклянись как хочешь, Агнес.

Карга выпрямилась, с волос у нее лилась вода.

– Клянусь тьмой, что поглощает все, что я сейчас непричиню вреда принцессе.

– Позволь вмешаться, король слуа? - попросил Дойль.

– Да? - откликнулся Шолто, хотя смотрел он только наумирающую женщину.

– Пусть Черная Агнес добавит, что не станет вредитьпринцессе, пока мы не покинем ваш сад.

Шолто только кивнул:

– Добавь, что он просит, Агнес.

– Стражи сидхе теперь будут приказывать нашему королю?- проворчала Агнес.

– Добавь! - крикнул Шолто, и крик перешел в рыдание.Король склонился над Сеньей и открыто зарыдал.

Агнес уставилась на меня, не на Дойля. Каждое слово из неебудто клещами вытягивали:

– Клянусь тьмой, что поглощает все, что я не причинювреда принцессе, пока мы остаемся в мертвых садах слуа.

– Лучшего нам не добиться, - тихо сказал Мороз.

– Йе, - кивнул Дойль.

Оба посмотрели на меня; они понимали, что решение не излучших. Я на их взгляды ответила вслух:

– Уйти нам нельзя, только пройти. Придется этопережить, чтобы двигаться дальше.

Шолто чуть приподнял голову:

– Сенья это не переживет.

В Лос-Анджелесе, когда я много хуже обошлась с Нерис Серой,третьей его каргой, он не был так расстроен. Вслух я ничего не сказала, но длясебя не отметить не могла. Обе они были его любовницами - но опять же, я знала,что к любовникам относятся по-разному. Сенья для него значила много, Нерис -нет. Вот так просто, честно, больно.

Черная Агнес в упор смотрела на Шолто, и я поняла, что онане только горюет о Сенье, но, как и я, припомнила, что над Нерис ее король неплакал. Думала она, станет ли он плакать над ней? Или и без того знала, чтоСенью он любил больше других? Не знаю, какая мысль отражалась у нее на лице, номысль была горькая и болезненная. Она смотрела на плачущего короля с выражениемпотери - не только потерю Сеньи она станет оплакивать с нынешней ночи.

Она словно почувствовала мой взгляд, обернулась, посмотрелана меня. Горе мгновенно сменилось ненавистью - жаркой, обжигающей. В ее глазахя видела собственную смерть. Агнес убьет меня при первой возможности.

Дойль сжал мне плечо. Мороз переступил через скрытые водойкости и загородил нас широкими плечами от взгляда Агнес - словно один взглядмог мне навредить. Сейчас не мог, ушло то время. Но будут еще дни, а способовубить одну-единственную смертную принцессу - не сосчитать.

– Она поклялась, - сдавленным голосом сказал Шолто. -Больше ничего мы с ней не сделаем.

Он признавал, что увидел в лице Агнес то же, что и мы.Хотелось бы мне верить, что он крепко держит свою каргу на поводке, но еевзгляд ясно говорил, что ни любовь, ни долг не смогут соперничать с ненавистью.

Я не хотела убивать Сенью, не хотела обрывать ее жизнь,когда над ней рыдал Шолто. Но с этой секунды я знала, что Агнес мне убитьпридется - или она убьет меня. Может, я не сама ее убью и не сегодня, ноуничтожить ее необходимо. Слишком она опасна и слишком влиятельна среди слуа,чтобы оставлять ее в живых.