– Именно этого я и боялся, - тихо сказал он.

Выражение его лица меня рассмешило; смех рассыпался ввоздухе птичьим пением.

– Радость тоже сумеет оживить это место, - сказалаБогиня.

– Если оживить его радостью, изменится само сердцеслуа. Ты понимаешь это, Шолто? - заметил Бог.

– Не вполне.

– Сердце и суть слуа построены на смерти, крови, битвеи ужасе. Смех, жизнь и радость создадут для слуа совсем другую основу.

– Прости, Повелитель, я все еще не понимаю.

– Мередит, - позвала Богиня, - объясни ему.

И Богиня стала бледнеть, как сон на рассвете, под льющимисяв окно лучами солнца.

– Не понимаю, - повторил Шолто.

– Ты слуа и неблагой сидхе, - сказал Бог. - Тыпорождение ужаса и тьмы. Ты - ужас и тьма, но не только ужас и тьма.

С этими словами черный силуэт тоже стал бледнеть.

Шолто протянул к нему руку:

– Погоди, объясни мне!

Боги исчезли, словно их и не было, и с ними исчез солнечныйсвет. Мы остались в сумраке, обычном теперь для холмов фейри: никакой игрысолнечных лучей, в которых мы купались минуту назад.

– Подожди, Повелитель! - крикнул Шолто.

– Шолто, - позвала я, но он услышал только на третийраз. Лицо у него было ошалелое.

– Я не понимаю, чего они от меня хотят. Что мне надоделать? Какой радостью я смогу вернуть сердце и суть моего народа?

Я улыбнулась, кровавая маска у меня на лице растрескалась.Нужно срочно смыть эту дрянь.

– Ну, Шолто, твоя мечта сбылась.

– Мечта? Какая мечта?

– Давай я для начала смою кровь, ладно?

– Для какого начала?

Я тронула его за руку.

– Для начала секса, Шолто. Они о сексе говорили.

– Что?

Его донельзя изумленный вид опять заставил менярасхохотаться. Звук эхом раскатился над озером, и мне опять почудилось птичьепение.

– Ты слышал?

– Твой смех слышал. Словно музыка.

– Земля готова ожить, Шолто, но если мы оживим еерадостью, смехом и любовью, она изменится. Ты понимаешь?

– Не очень. Мы что, вот сейчас займемся любовью?

– Да. Только отмоюсь от крови. - Не уверена, что донего дошли какие-то еще мои слова. - Ты видел новый сад перед тронным залом вситхене Неблагих?

Ему явно трудно было сосредоточиться, но он кивнул, наконец.

– Да, теперь там цветущая поляна и ручей, а не место пыток,в которое его превратила королева.

– Вот-вот. Было место страданий, а теперь там луг,бабочки порхают и кролики резвятся. Во мне кроме Неблагой течет и Благая кровь.Ты меня слышишь, Шолто? Моя светлая часть наложит отпечаток на магию, которуюмы сотворим.

– А какую магию мы станем творить? - спросил он,улыбаясь. Он все так же тяжело опирался на копье, громадная рана, оставленнаяБлагими, зияла, раскрытая. Я за свою жизнь получила достаточно ран, чтобызнать, как болезненно ощущается даже дуновение воздуха там, где сорвана кожа. Уног его лежал костяной нож. А я думала, что он исчезнет вместе с богами - ведьШолто отказался использовать его по назначению. Тем не менее, великие реликвиислуа по-прежнему оставались с Шолто. Ему явились божества, мы преклонили коленив легендарном месте и, возможно, вернем прежнюю силу его народу. А он только испособен думать, что мы вот-вот займемся сексом.

Я вгляделась в его лицо, стараясь разглядеть хоть что-то подпочти застенчивым возбуждением. Он как будто боялся слишком открыто проявлятьнетерпение. Он был отличный правитель, и все же надежда на секс с сидхе выбилаиз него всякую осторожность. Нельзя было дать ему броситься в омут головой,пока он не представит ясно, что это может значить для его народа. Ему надо понятьили… Или что?

– Шолто, - позвала я.

Он потянулся ко мне, и мне пришлось перехватить его руку.

– Шолто, послушай меня. Пойми, о чем я говорю.

– Я весь внимание.

Он был рад мне подчиняться. Я это подметила еще вЛос-Анджелесе - что властный, жутковатый король слуа в интимных ситуацияхпредпочитает подчиняться. Кто его к этому приучил, Черная Агнес или Сенья? Илион от природы такой?

Я похлопала его по руке скорее по-дружески, чем как-то еще.

– Я в магию секса привношу поляны и бабочек. В ситхенеНеблагих некоторые коридоры стали беломраморными с золотыми прожилками.

Он чуточку посерьезнел.

– Да, королева была крайне раздосадована. И обвинилатебя, что ты превращаешь ее ситхен в подобие холма Благих.

– Именно так.

Он удивленно поднял брови.

– Я это не нарочно, - сказала я. - Я не решаю, чтоэнергия будет делать с ситхеном. Сексуальная магия на другую не похожа -управлять ею трудно, она чаще решает за тебя.

– Слуа - это тоже неуправляемая магия.

– Да, но неуправляемые слуа и неуправляемая Благаямагия - это разные вещи.

Он повернул мою руку ладонью вверх.

– Ты несешь руки Крови и Плоти. Благим такие силынеподвластны.

– Да, в бою я истинная Неблагая, но в сексе Благаякровь берет верх. Ты понимаешь, чем это может кончиться для слуа?

Лицо у Шолто словно погасло, он явно протрезвел.

– Если мы займемся сексом, возрождая слуа, ты можешьпеределать их по своему подобию.

– Да, - подтвердила я.

Он посмотрел на мою ладонь, словно видел ее впервые в жизни.

– Если я тебя убью, слуа останутся прежними: тьма иужас будут лететь перед нами, сметая всех на нашем пути. А если прибегнем ксексу, они могут стать похожими на сидхе, и кто знает - может, даже на Благихсидхе?

– Да, - сказала я, - да.

Мне легче стало, что до него наконец дошло.

– А так ли это плохо? - почти прошептал он, словно самс собой разговаривал.

– Ты их король, Шолто. Только тебе выбирать судьбуслуа.

– Они меня за это решение возненавидят. - Он пристальнона меня посмотрел. - Но что я могу еще сделать? Я не отниму у тебя жизнь дажеради жизни всего моего королевства.

Шолто зажмурился и отпустил мою руку. Медленно, мягко онначал светиться, словно внутри него всходила луна. Он открыл глаза: радужкисияли тройным золотом. Сияющим пальцем он провел по моей ладони, и я вздрогнулаот легкого этого прикосновения. На коже остался горящий холодным белым огнемслед.