Хотя прошло уже немало времени, победитель так и не определился. Братья на последнем месте, но иногда выигрывают круг-другой. Стейн с Моди их обгоняют, хоть и не сильно. Вперёд вырвались Болли с Альмодом. Ещё одна победа, и всё закончится.

Я заметил, что не все хельты получили особые дары богов. Братья были крепкими. Не просто крепкими, как должно, а намного крепче. Хотя они получили больше всех ударов, на них не было видно ни крови, ни даже небольших ссадин или синяков. Словно вместо кожи у них стальная кольчуга. Стейн был быстр, но не как бегун. Его руки двигались намного быстрее, чем должно. Когда он становился защитником, он был почти неодолим. А что с Болли я толком и не понял. Он бегал быстрее всех, прыгал, почти как Тинур Жаба, и если он был готов, то соперники вчетвером не могли сдвинуть его с места. Да и прочие не отставали. Моди хоть и не был сильнее прочих, но в борьбе почти всегда одерживал верх. А Альмод мог одним взмахом биты отбросить двоих, даже не касаясь.

Альмод подбросил последнюю уцелевшую плашку и ударил по ней последней уцелевшей битой. Деревяшка полетела невысоко. Болли прыгнул, надеясь достать её, но на нём повисли Арнодд и Стейн, а Моди с Кеттилом помчались за деревяшкой. Им уже было не так важно, кто получит очко, лишь бы не Болли.

Я смотрел на летящую в меня плаху и в первый раз задумался, чтобы отбежать подальше. Я оставался последним карлом, который стоял так близко к полю.

И снова плашка не долетела до меня совсем чуть-чуть. Хлопнула об лед. И снова меня придавила чужая сила. Моди с Кеттилом были уже совсем близко. Жар. Слабость. Тошнота.

Моди успел первым. В одно движение он подхватил деревяшку и выставил ногу навстречу сопернику. Кеттил врезался в выставленное колено и повалил Моди на мгновенно начавший таять и трескаться лёд. Меня захлестнуло сдвоенной силой сражающихся хельтов, да так, что я упал навзничь, сплюнул вязкую слюну, что затопила мой рот, а затем отполз немного и снова уставился на игроков.

Двое хельтов бились так, будто и впрямь хотели убить друг друга. Удары, пинки и броски шли один за другим. От каждого броска на лед появлялись новые трещины во льду. Каждый удар отбрасывал соперника на несколько шагов. Давление силы постепенно уменьшилось до терпимого, и я смог встать. Кровь текла из носа, глаза застилали слезы, но я не отводил взгляда от удаляющихся воинов. Ни один не мог взять верх над другим. Их рукавицы превратились в лохмотья, кулаки были окровавлены, бешеный оскал зиял свежими дырами между зубами. И тут появился Болли!

Озверевший Толстяк схватил Моди за волосы, Кеттила за затылок и несколько раз с силой стукнул их головами. Затем он спокойно взял плашку, на которой уже виднелись вмятины от пальцев, и, припадая на правую ногу, побежал к шатру. Лёд угрожающе трещал после каждого его шага. Никто уже не пытался его остановить. Болли вошел в ворота, с размаху ударил торцом плахи об лёд, знаменуя окончательную победу, и громко расхохотался в небеса.

По всему фьорду прошел гул. Я заметил трещины под ногами. И с оглушительным грохотом растерзанный лёд начал разламываться, оставляя игроков на отдельных льдинах. С накренившегося обломка в холодную воду соскользнул Моди, но пришедший в себя Кеттил успел его вытащить за многострадальные волосы.

С криками и визгами зрители побежали к берегу. Хотя опасность больше грозила Рагнвальду со свитой, чей помост, как и в предыдущие дни турнира, находился в глубине фьорда. Впрочем, слабаков там не было. Хельты и хускарлы помчались к причалу, перепрыгивая трещины и перескакивая со льдины на льдину.

Воды почти не было видно, куски льда терлись друг об друга боками. Утонуть можно было, только если наступишь на край. Тогда льдина перевернется и либо раздавит неудачника о соседнюю, либо погребет под собой. Что и случилось с парнем в нескольких шагах от причала. Ему оставалось лишь допрыгнуть до досок, но он оступился, упал на край льдины. Та медленно поднялась. Плюх! И нет парня. Завизжала какая-то женщина на пристани.

Хельты к тому времени уже добрались до берега. Они обернулись, готовые броситься на помощь, но не понимали, где пропал человек.

Я был в нескольких шагах от того места. Подскочил к льдине, попытался ухватить ее, вот только там даже палец всунуть было некуда. Если встать на нее так, чтоб приподнять угол, есть риск уйти под воду самому.

— Эй! Сюда! Он здесь! — крикнул я.

Игроки переглянулись… Первым подскочил Альмод и сразу понял, в чем проблема. Ни у кого с собой не было ни топора, ни меча, а короткий поясной нож переломится, не приподняв обломок даже на чуточку.

— Я встаю, ты хватаешь! — выдохнув, сказал я.

Весло кивнул.

Я осторожно перенес вес на льдину. Как и в прошлый раз, она нехотя, со скрежетом сдвинулась. К Альмоду присоединился Моди. Толстяку запретили спускаться на лед. Братья подошли с боков.

— Еще немного, — сквозь зубы выдавил Коса.

Нижнее ребро все еще не высвободилось. И вдруг льдина встала торчком. Я тут же ушел под воду. От холода свело ноги и перехватило дыхание. А сверху падала тяжеленная глыба. Я вдохнул и нырнул, ожидая удара. Но его все не было и не было.

Одна рука, две, четыре… Восемь рук вцепились с трех сторон и удержали ее на весу.

Я огляделся. Парня нигде видно не было. Возле берега течения быть не должно. Значит, он ушел под воду. Хорошо, хоть тут не так глубоко. Я снова набрал воздуха и нырнул, касаясь руками дна. Тяжелая соленая вода выталкивала меня наверх, потому я выдохнул, погружаясь еще глубже. На третий раз я смог нащупать что-то мягкое, схватил и потащил к отверстию.

Сам Стиг Мокрые Штаны помог вытащить утопленника и меня заодно. Я выполз и сразу почувствовал, как мокрую одежду прихватывает ледком.

— И раз! — рявкнул Альмод.

Хельты разжали руки, с гулким хлюпанием глыба встала на место. Тогда я увидел, что толстяк стоял на дальнем конце льдины, чтобы уравновесить остальную пятерку. И судя по виду, это далось ему не так уж и легко. Он вспотел так, что казалось, будто это он нырял в море, а не я.

Парень, скорее всего, был мертв. Ему пробило череп, и он слишком долго болтался в воде. Но родичи хотя бы смогут его похоронить честь по чести.

На этом турнир по кнаттлейку и закончился.

Я лежал голым на лавке, а старуха меня растирала барсучим жиром. Хотя я уже отогрелся в бане, которую Ньорд разогрел так, что кровь вскипала в венах.

— Барсучий жир — самое первое средство, когда обморозишься. Вон, в прошлом году в метель у Пера все пальцы на ногах и руках почернели. Три дня из лесу выбраться не мог. И ничего, выжил.

— А пальцы? — прокряхтел я под ее сильными руками.

— А что пальцы? Отрезали. Только по одному на каждой руке и осталось. Он большие пальцы в кулаки запрятал, чтобы хоть нос почесать можно было. И ничего! Живет.

Тулле прихромал и сел рядом.