финансовые дела Роба. Теперь важно узнать, насколько его карманы стали пусты, раз он затеял целую аферу с этим безумством, и всерьёз размышляет о собственном членовредительстве.

Что ж, стоит рассказать всё Соне. Возможно, её молодой и живой ум выдаст грандиозные версии.

Мысль о Софии заставила моего зверя вновь подобраться близко к поверхности. Он буквально жаждал вернуться к ней и повести себя довольно фривольно.

Проклятые чисто животные инстинкты.

И с чего тебе понадобилась именно София? Раньше ты не проявлял подобной озабоченности в отношении других красавиц. Хотя их было немало.

На мои мысли дракон лишь сильнее раздражался. Тем самым он злил меня.

Что ж, следует посетить ресторан.

Или пойду лучше сразу в бар. Стоит пропустить стаканчик-другой и утихомирить желания дракона. Заодно побеседую с кельнерами и барменом.

Глава 18

* * *

ДАРРЕН

В баре немноголюдно. Но присутствовали маги. Даже всего трое-четверо – уже высокая концентрация для раздражённого дракона.

Осмотрелся и заметил, что бар, как и в прежние времена не изменился.

Замок ста мечей требовал к себе внимания и ухода. Если Роб им не займётся, то через пять-шесть лет начнёт происходить вполне обыденное увядание и разрушение когда-то прекрасного, хоть и пафосного места.

Нужно будет передать информацию Волстену. Пусть пообщается с Его Величеством и возьмёт в свои руки Грандар и замок, если Роберт Скай утратил хватку и нуждается в средствах.

А тем временем, как и прежде, зелёные куполообразные лампы на длинных шнурах мягко светили, создавая атмосферу загадок и тайн. Скрывали в полутьме секреты «высоких» гостей.

Гости бара шутили, тихо смеялись, негромко разговаривали, заказывали выпить.

В большом окне, напротив барной стойки серые мрачные тучи плыли по иссиня-черному небу, закрывая собой мириады ярких звёзд, иногда и полную луну.

Прошёл к барной стойке и кивнул бармену, чтобы не спешил и полностью обслужил контрастную пару – престарелого графа и его молодую прелестницу, которая уже вымученно улыбалась своему покровителю и явно мечтала скорее оказаться в одиночестве.

Да, играть в любовь дело утомительное и энергозатратное. Прелестница была обычная девушка, не магичка. А граф хоть и стар, но жизненной и магической энергии у него хватит ещё на десяток таких же глупых овечек.

Старый артефактор Пол Миллз был в своём репертуаре – любвеобильный мужчина. Любил он женщин самых разных – полных и худышек, роковых красоток и простушек, лишь бы молоды они были, остальное всё неважно.

Он щедро одаривал каждую за оказанную честь любить себя.

Граф до сих пор не обзавёлся ни женой, ни отпрысками.

Но мне ли его судить?

Артефактор заметил меня и приветственно кивнул. Я кивнул Полу в ответ.

Они забрали с собой по бокалу игристого, и, медленно шагая, удалились из бара.

Я облокотился о стойку бара и взглянул на крепкого молодого человека, взявшего льняной ручник и с заботой смахнувшего со столешницы несуществующие пылинки.

– Простите за ожидание, милорд, – произнёс бармен.

Поднял руку, чтобы не извинялся.

– Налей мне чего-нибудь. Особенного, – попросил его.

– Чего-нибудь от разбитого сердца? – выгнул он одну бровь.

Я удивлённо хмыкнул.

– Ты ошибся, мой друг. Сердце моё цело и невредимо, – ответил ему.

А драконья сущность ворчиливо подумала: «Пока что невредимо».

– Огненной воды? Или бокал тёмного пенного? – предложил бармен.

Я постучал пальцем по стойке, усмехнулся и заказал коктейль.

– А сделай-ка мне «Summertime».

Бармен округлил глаза. У него уже открылся рот, чтобы вежливо мне отказать.

Я достал из кармана золотую монету, и она ловко перекочевала из моих рук в его карман.

– Что ж… – вздохнул он и покачал головой. – Вы меня удивили, милорд. Summertime… да среди зимы…

Он ловко крутанул в руке бутылку с джином. В шейкер, куда бросил кубики льда, налил нужное количество джина.

Туда же, но чуть меньше добавил тягучего ликёрного вина, затем всего две чайные ложки гранатового сиропа и щедро плеснул апельсинового свежевыжатого сока.

Все ингредиенты тщательно взбил и отфильтровал в охлаждённый коктейльный бокал. Получившийся напиток украсил долькой свежего апельсина.

– Видимо та, из-за которой вы пьёте summertime – возвышенно прекрасна, – позволил себе бармен дерзкие слова.

Да, барменам всегда многое прощалось. Вольность речи, едкость и резкость. Издержки профессии. Но! Как бы то ни было, бармен всегда зрит в корень и видит суть.

– Увы. Не только прекрасна, но ещё необычайно умна, – отозвался я хмуро и сделал глоток.

Он налил себе большой стакан апельсинового сока, отпил, вытер жёлтые «усы» и деловым тоном сказал:

– Часто я видел подобный симптом как у вас, милорд Ашер. Поверьте мне на слово, ваше сердце дрогнуло. И вы почти уже полюбили.

Прозвучало как приговор.

На этой печальной ноте я одним глотком осушил бокал. Со стуком поставил его и выдохнув, сказал:

– Что ж, тогда повтори.

* * *

СОФИЯ

Детектив вернулся за полночь.

Я слышала его шаги в коридоре, и то, как он открывал двери номера.

Мужчина произвёл довольно много шума. Даже выругался вслух.

Я узнала голос господина Ашера и успокоилась.

Он вернулся, жив, здоров, но… определённо, милорд был не трезв.

Неужели, чтобы узнать подробности жизни господина Ская, нужно обязательно пить?

Потом услышала, как Даррен распахнул дверь своего балкона, вышел на мороз.

Подошла к своему окну и увидела мужчину.

Даррен облокотился на перила и сложил голову в ладони, будто она у него болит.

Он даже не оделся. Был в одних брюках и рубашке нараспашку.

Но ему можно так, огненная магия оберегает детектива.

Первый мой порыв был тоже выйти на балкон и позвать детектива, поговорить с ним… о чём угодно, но я не решилась.

Мне показалось, что ему сейчас нужно побыть одному. А может я просто чего-то испугалась.

Покусав пальцы, я оставила мысли о детективе и села за стол, продолжила делать записи.

Записала всё, что увидела и узнала.

Не забыла составить список вопросов.

Если всё не записать, не сделать пометки по тем своим мыслям, которые сейчас могут показаться глупыми и незначительными, после и не вспомнишь, что вообще о чём-то таком думала, а оно раз, вдруг да поможет в деле?

В моём списке значилась странность с фальшивой отрубленной рукой и о том, почему господин Скай решил, что рука принадлежит его бывшей возлюбленной?

Неужели кто-то сделал фальшивку в точности, как и рука той женщины?

Что не так с призраком виконта? Почему он был материальным?

А может детектив Ашер прав и в замке сконцентрировано огромное количество запрещённых и сильных артефактов? Но зачем и для чего? Что задумал Роберт Скай?

Запрещённая