и не говорю самого важного, на душе пакостно настолько, будто туда насрали кошки.

– Почему этим занимается PJB, а не полиция или FBI[10]? – нахмурившись, задает Делайла новый вопрос.

Я чувствую, как она внимательно смотрит на меня.

– Если PJB допустит в это дело вмешательство со стороны FBI, есть огромный риск спугнуть большую рыбу. Информация внутри бюро сливается даже при тотальном контроле над секретностью. Один неверный шаг, и годы работы против преступных сетей пойдут насмарку, а те, на кого мы охотимся, очень легко залягут на дно. – Я медленно вздыхаю, беря небольшую паузу. – К тому же… те, кто может как-то повлиять на эту историю, либо сами получают от нее выгоду и не хотят сломать сук, на котором сидят, либо… просто не рискуют своей головой. Их тоже можно понять.

Делайла немного улыбается.

– Получается, вы что-то вроде независимых супергероев?

– Вроде того, – усмехаюсь я невесело.

– Я немного слышала о вашей организации. Вы начинали как кучка самонадеянных идиотов, над которыми по большей части смеялись. А потом, когда вы влезли в дела сильных мира сего и отправили за решетку несколько высокопоставленных чиновников… вас заметили.

Я медленно киваю, соглашаясь. В целом ее слова лаконично и крайне сжато описывают историю PJB, если опустить все малоприятные и отнюдь не красивые подробности.

– Ради чего все это? – вновь тихо спрашивает Делайла. – Уничтожение боевиков, срыв чужих операций, кража информаций, торговля ею? Понятно, что отчасти ради заработка… но мне интересна идеология людей, работающих в подобном месте.

А не так уж и «немного» она слышала.

– Когда вступаешь в ряды таких организаций, забавно думать, что ты один из тех славных супергероев-агентов, которые спасают мир. – Я смотрю перед собой, даже не на дорогу. – Но реальность же куда скучнее. Нам поступают заказы, мы их исполняем. Получаем информацию, следим за ситуацией. Суем свой нос туда, где пахнет жареным, и делаем все, чтобы не появился дым. Со временем начинаешь относиться к этому как к простой работе, а не чему-то особенному. Работаешь как какой-нибудь простой рекламный агент в очередной душной конторке…

– Вот уж не думала, что к такой безумной работе можно привыкнуть вот до такой степени, – смеется Делайла, и от этого звука щекотно в животе. – Но мне вот что интересно: что сподвигло именно тебя прийти в PJB?

Пробка впереди нас снова встает намертво, поэтому я позволяю себе повернуть голову к Делайле. Ее стальные глаза смотрят на меня пристально, но мягко – так привычно, знакомо. Позади нее капли дождя оставляют длинные следы на стекле, и на секунду в мою дурную голову приходит странное сравнение: сейчас она похожа на огонек, от которого плавится все вокруг. Видимо, мой мозг – в том числе.

Я возвращаю взгляд на дорогу, вздохом вытесняя из тела оцепенение.

– Мой отец, – произношу я наконец.

Мне требуется небольшая пауза перед тем, как продолжить. Тяжесть сковывает тело, печальные мысли пробирают до дрожи. Мне все еще паршиво от воспоминаний.

Молчание затягивается, и Делайла осторожно предполагает:

– Он… пострадал от рук дерьмовых людей? От таких, против которых как раз и работают организации типа PJB?

Я не могу сдержаться от невеселой усмешки.

– Нет. Мой отец не был жертвой. Он сам… был тем, против кого я теперь работаю. – Я сглатываю, ощутив внезапную сухость в горле. – Он был наркоторговцем. Замешан в крупной сети, такой влиятельной, что местные федералы не могли с ней разобраться. Я узнал все это незадолго до его смерти. Мне было двенадцать. Его застрелили люди из другой местной банды за то, что он нарушил условия сотрудничества.

– О… – Делайла в полной растерянности и ей наверняка трудно подбирать слова. Прекрасно понимаю. – Это… ужасно. Я сочувствую…

– Не стоит, – отмахиваюсь я немного резко. – Он сам привел себя к такому концу. И мне не хочется оплакивать ублюдка, который торговал этой дрянью и устранял на своем пути всех, кто ему мешал.

Теперь Делайле совсем нечего сказать. Она растерянно молчит, лишь кладет ладонь мне на колено. От этого мыслить становится еще тяжелее, абсолютно противоречивые эмоции роем проходятся по мне.

– После его смерти я долго не мог прийти в себя. Злился на отца за то, что он оставил нас одних вот так глупо. Злился, что за всю жизнь он так и не рассказал нам о матери, не дал даже намека, где ее искать. А еще… у отца был один давний знакомый, можно сказать, друг. По забавному стечению обстоятельств, он к тому моменту уже много лет работал в PJB. И именно он занялся расследованием дела отца. Нашел почти всех причастных, включая исполнителей и организаторов. – Я снова нуждаюсь в небольшой паузе, передышке от потока острых, осколочных воспоминаний, которые врезаются в голову. – Два года спустя с его помощью я попал в PJB. Чуть позже туда устроилась и Энджи, моя сестра. Организация дала нам все, что было нужно. Образование, карьеру, стабильный доход. Так мы и остались.

– У тебя есть сестра? – Делайла снова поворачивает голову ко мне. – Неожиданно.

– Почему? – Я слабо улыбаюсь.

– Не знаю… ты ни слова о ней не говорил.

Как и обо всем остальном. Черт возьми, Делайла ведь действительно ничего обо мне не знает. Я слишком привык фильтровать информацию о себе. Наверняка она чувствует себя неловко из-за моих заморочек…

– Если тебе будет от этого легче, я и тебя от нее пытался скрывать, – неловко посмеиваюсь.

– А вот в это охотно верю.

Я вздыхаю, все еще улыбаясь уголком губ. Зачесываю волосы назад, будто таким образом можно привести в порядок и мысли.

– Касаемо твоего вопроса… Тебе интересно, что конкретно сподвигло меня присоединиться к PJB. На самом деле я и сам не могу сказать с уверенностью. Наверное, хотел выпустить пар. Хотел иметь возможность вершить суд над другими. Говорят, во мне были потенциал и ярость, которую следовало направить в нужное русло. А уж получилось или нет – не знаю… это трудный вопрос.

– Спасибо, что ответил на него. – Рука Делайлы едва ощутимо гладит меня по бедру ближе к колену. – И прости, что заставила об этом говорить. Я не знала, что это настолько непростая тема.

Поразительно. Не помню, чтобы кто-то хоть когда-то заботился бы о том, чтобы не задеть меня словами.

– Все в порядке, – улыбаюсь я своей фирменной улыбкой. – Я рад, что смог поделиться чем-то с тобой.

Вряд ли Делайла догадывается, насколько это было тяжело. Но как же я счастлив, что перед этой девушкой могу открыться. Это значит для меня куда больше, чем она