засыпаться и быть пойманной. Гораздо больше я боялась того, что мы с Ариадной ничего не найдём, вот чего.

– Начинаем операцию сегодня, ровно в восемь вечера, – объявила Скарлет. – К этому времени повара уйдут с кухни, а у нас на этаже все уже разойдутся по комнатам.

Я спрятала руки за спину и переплела пальцы на руках. На удачу, как вы понимаете. Ведь если сегодня вечером всё пройдёт успешно и мы что-то обнаружим, то… сможем всё изменить.

Настал вечер. Во время обеда мы о своём плане не говорили, боялись, что кто-нибудь может нас подслушать. Скарлет лишь молча подмигивала без конца всем нашим.

Воскресные вечера – это всегда самое тихое и спокойное время в Руквуде. Большинство девочек сидят по своим комнатам – валяются на кроватях, читают книжки, доделывают домашние задания на понедельник. Свои домашние задания мы предусмотрительно сделали ещё днём (я, во всяком случае, а Скарлет хоть и уверяла меня, что у неё тоже всё сделано, по-моему, строчила вместо этого что-то в своём дневнике да нервно жевала конфеты, которые стащила у Ариадны). В коридоре, можно сказать, почти никого не было – так, изредка кто-нибудь пройдёт в ванную комнату или остановятся две подружки поболтать возле дверей, вот и всё.

Часы вдали пробили восемь. Пора!

Мы со Скарлет выглянули из своей комнаты и увидели, что Ариадна уже ждёт в коридоре. Затем я увидела Розу – как всегда неприметная, она направлялась в сторону комнат экономки. Мы двинулись следом за ней, делая вид, что просто прохаживаемся. На самом деле Роза должна была подать нам сигнал, что экономка вышла из своей квартиры.

Когда мы проходили мимо комнаты Надии, её дверь открылась, и в коридор выпорхнула вся тройка, которая должна была отвлекать внимание экономки.

Надия залихватски подмигнула нам, затем набрала в грудь воздуха и громко завопила:

– Да как ты смеешь?!

– А я тебе отчёт давать не собираюсь! Что хочу, то и делаю! – прокричала в ответ Вайолет, очень умело делая вид, что сильно толкает Надию в грудь.

– Эй, вы, прекратите! Слышите? Остановитесь! – вступила в игру Эбони.

Они продолжали кричать друг на друга. Начали открываться двери, из которых высовывались любопытствующие.

– Ты просто… – начала Надия, а потом завернула такое, отчего наша Ариадна покраснела как рак, а по всему коридору эхом разнеслись потрясённые ахи и охи.

– Я тебе эти слова сейчас в глотку запихну… – ответила Вайолет и тоже прибавила в конце очень крепкое словцо.

А я смотрела на их представление со странным чувством восхищения, смешанного с недоумением. Из того, что я прочитала в дневнике сестры, заводилой и атакующей стороной должна была бы выступать Вайолет. Это она, а не Надия считалась главной громилой в школе, когда сюда только-только поступила Скарлет. Однако Вайолет на самом деле сильно изменилась с тех пор – и из-за того, что посидела в сумасшедшем доме, но ещё больше благодаря тесной дружбе с добрейшей Розой.

Вспомнив о Розе, я метнула взгляд в её сторону, и как раз вовремя, чтобы заметить, как она махнула рукой. Это означало, что экономка покинула свою комнату и направляется в нашу сторону.

Надия вновь «толкнула» Вайолет, да так «сильно» на этот раз, что та упала, гулко «ударившись» спиной о дверь.

– Драка! Драка! – раздались со всех сторон возбужденные, даже восторженные, я бы сказала, голоса зрителей.

Мы же со Скарлет и Ариадной под шумок направились к лестнице и начали подниматься на четвёртый этаж.

– Девочки! – раскатился за нашей спиной голос экономки. – Что вы делаете, девочки? Прекратите это немедленно!

Тут её слова заглушил замечательный, просто великолепный вопль Эбони, от которого действительно кровь стыла в жилах.

Пенни уже ждала нас наверху, стояла, прислонившись спиной к стене.

– Что они там вытворяют? – спросила она.

– Точно не скажу, не знаю, – ответила ей Ариадна. – Но всё идёт как надо.

– Выманить экономку им удалось блестяще, – подтвердила я. – Только не перегнули бы они палку, а то ещё отчислят их из школы.

– Не время сейчас о такой ерунде волноваться, – отмахнулась Скарлет с таким видом, будто такая перспектива совершенно её не трогала. – Пошли.

Она махнула нам рукой, зовя за собой, и мы всей четвёркой поспешили к нише кухонного подъёмника.

– Эту штуковину сюда на этаж я уже подняла, – сообщила нам Пенни. – Там, на кухне, этим ящиком, наверное, до сих пор пользуются, в подвал на нём ездят, но сейчас, я думаю, все повара уже давно разошлись по домам. Во всяком случае, поднять ящик мне никто не помешал, а сам он пустой. Одним словом, можно действовать.

Больше всего кухонный лифт напоминал шкаф, встроенный в стену вечно пустого, заброшенного четвёртого этажа. Обычно дверцы этого шкафа были плотно прикрыты, но сейчас Пенни широко распахнула их, и они стали похожи на открытый рот, готовый проглотить одну из нас.

– Я ещё могу отказаться лезть туда? – спросила Скарлет и тяжело сглотнула.

– Нет. Поздно что-то теперь менять, – ответила я, легонько подталкивая сестру вперёд. – Времени у нас в обрез. Только пока нашим там, внизу, удастся задержать экономку. Да ты и сама всё это знаешь.

– Да, да, – нервно провела рукой по волосам Скарлет. – Хорошо.

– Ты сможешь, не сомневайся, – подбодрила её Ариадна.

– Порядок! – проворчала в ответ Скарлет. – Я пошла!

– А нам с тобой нужно поспешить вниз, на свой этаж, – обернулась ко мне Ариадна. – Лестница вон в той стороне, если помнишь. Погнали!

Глава двадцатая

Скарлет

Я замерла перед тёмной распахнутой пастью подъёмника.

– Ну чего ты ждёшь? – спросила меня Пенни. – Это твой гениальный план, тебе и карты в руки. Давай!

И она подтолкнула меня в спину. Между прочим, у Пенни такой несильный толчок может означать то же самое, что лёгкое похлопывание по плечу у других.

Я втиснулась в ящик подъёмника и свернулась в тугой клубок. Развернуться внутри лифта, как раньше, я не могла – неужели мы с Айви так сильно выросли за последний год?

– Поехали, – услышала я за своей спиной голос Пенни.

Затем что-то заскрипело, затрещало, и ящик, в котором я сидела, медленно пополз вниз. Теперь в нём стало не только тесно, но и темно.

Дышать я старалась медленно, ровно: вдох-выдох, вдох-выдох.

«Всё хорошо, – мысленно твердила я себе. – Ну, темно, тесно, но ничего плохого от этого со мной не случится».

Но внутри меня всё сжалось. Я боялась, что оборвутся верёвки и ящик грохнется вниз, в подвал. Затем мне вдруг представилось, что