кровати с мокрым полотенцем на голове.

– Умираю, – сказала она мужу еле слышно. – Стыд и позор на мою голову. Егор Михайлович напал на меня, поцеловал. Надобно этого чёрта проучить, Глебушка! На тебя же теперь показывать начнут.

Глеб, всячески сдерживая внутреннюю радость, сжал кулаки, велел жене подняться.

Отправился с ней к Егору, а там уже и не стал тянуть. Попросил по-мирному забрать у него Шурочку.

Егор такого, конечно, не ожидал.

Да и сама Шурочка оказалась в таком состоянии, что Настя посмеивалась, сидя за столом.

– Ах, ну раз так! – Егор быстро понял, что к чему, и решил подыграть. – Раз так, то оставляй, конечно. Мне рук бабских не хватает. Конюшню почистить бы, да сестра слаба, а я вроде как занят. Шурочка поможет.

Глеб поднялся на ноги, подошёл к Егору поближе и прошептал:

– Я же не шучу, Михалыч! По-серьёзному пришёл просить. Забирай, мне она уже всю голову исклевала. Я без неё спокойно хотя бы пару годков поживу.

Выражение лица Шурочки трудно было назвать даже удивлённым.

Она была ошарашена настолько, что застыла как статуя.

Егор похлопал Глеба по плечу и сказал:

– Да я вроде как проучить её хотел без мысли задней. Она рассказывала басни обо мне, пресечь захотелось. Вот и потерял голову. А так-то как баба она мне не нужна.

– Эх… – вздохнул Глеб, схватил жену за руку и потащил домой.

Егор слышал, как муж отчитывал жену:

– Никому ты не нужна! Язык как помело. Сиди дома теперь. Не позорься уже.

Утром Шурочка шла на работу огородами.

В кабинет свой никого не пускала, свежие сплетни слушать не стала.

Через неделю Глеб встретил Егора и поблагодарил.

– Слушай, Михалыч, по гроб буду тебе благодарен. Шурка язык проглотила. Ни слова больше не сказала с того дня. То ли ты ей язык во время поцелуя откусил, то ли ещё что. Но молчит, слова не кажет… Приходи, я тебя наливкой угощу, самой лучшей налью.

Егор посмеялся, от наливки отказался.

Когда председатель узнал, что «сестра» Егора ветеринар, сам вызвался восстанавливать её документы.

Настя показала себя с лучшей профессиональной стороны. Её пригласили на съезд агрономов в город.

Поехала туда вместе с Егором. Уже перед выходом на сцену заметила в первом ряду Петра Александровича.

Резко сослалась на недомогание, даже обморок себе сообразила.

Выступление ветеринара отменилось, и вместо него школьная самодеятельность показала несколько театрализованных представлений.

Когда возвращались домой, Егор спросил у Насти:

– Свободно ли твоё сердце, Настенька?

– Свободно, – кивнула она и заплакала.

Дома Настя рассказала свою историю. Егор предложил съездить в село, где жила Настя, и всё разузнать.

* * *

– Сенька, ну куда ты запропастился? Сенька! Иди за Эльзой посмотри, мне выйти нужно!

Мальчик не отзывался.

Марфа Игнатьевна обыскалась его.

Побежала к Варе, та сидела на крыльце своего дома и тоскливо смотрела в одну точку. Она теперь всегда так сидела. В школу её не пускали, подружки дружить перестали. Смеялись над Варей, вражиной её обзывали.

– Варька! А ну, иди сюда! Пригляди за Эльзой, я сбегаю по делам.

Варя согласилась.

Забрала из дома сестрёнку, пошла к Марфе Игнатьевне.

– Если Сенька вернётся, скажи ему, чтоб не уходил никуда. Запропастился, дурачок наш куда-то…

* * *

Егор помахал отъезжавшему автобусу.

Женщина, вышедшая на остановке вместе с ним, полюбопытствовала:

– А вы к кому здесь прибыли?

– Ни к кому пока что, – ответил Егор. – Может, прибьюсь. Место хочу выбрать хорошее.

– Ой, у нас места не сказать что хорошие. День через день за кем-то да приезжают. Вроде знаю всех как честных людей, а их на чистую воду выводят, и не верится, что человек способен на такое. Так что вы сразу ставьте себя так, чтобы в случае чего не отправиться в тюрьму.

– Спасибо, – поблагодарил Егор.

Прошёлся по улице, ловил на себе любопытные взгляды.

У Настиного дома столкнулся с Марфой Игнатьевной. Она куда-то очень сильно спешила. Узнал её по Настиному описанию.

Когда Марфа скрылась за поворотом, зашёл во двор, постучал в дверь.

Открыла Варя. Удивлённо посмотрела на незнакомца.

– Нет бабушки, обождите у нас, вернётся скоро.

Варя жестом пригласила Егора в дом, он вошёл.

Всё в доме рассмотрел, пока Марфа не вернулась.

Она тотчас стала ругать Варю, мол, пустила чужака в дом.

Егор поспешил за девочку заступиться, сказал, что пришёл с добром.

Завёл вдруг разговор об Афанасии. Сказал, что служили вместе, а навестить не получалось, вот и подвернулся случай.

Марфа Игнатьевна рассказала, что Афанасий умер, жена его умерла, дочка умерла, и сама Марфа знать ничего не знает.

Егор хотел было спросить про Сеньку, так как не увидел его в доме. Но не стал.

Не заметил, как заболтался с Марфой, да не успел на автобус.

Шёл по степной дороге в надежде встретить попутчиков.

Преодолел уже большую часть пути, как вдруг увидел мальчика, сидящего на обочине.

Подошёл к нему и спросил:

– Ты чего тут, малец?

Мальчик ничего не ответил, лишь поднялся на ноги и стал убегать.

Егор догнал его, взял за руку.

– Темнеет, куда ты собрался?

Мальчик заплакал.

Он плакал и мычал. Егор обнял его, прижал к себе.

– Что же мне с тобой делать? Мычишь… И куда я тебя теперь поведу?

Ребёнок от объятий вдруг уснул.

Егор вздохнул тяжело.

Задерживаться он не планировал. Знать, откуда сбежал ребёнок, не мог. Решил взять его с собой, а потом в городе сдать в милицию.

Как раз прошло бы немного времени, и родители должны спохватиться.

Добравшись до города на попутной машине, Егор успел на вечерний автобус.

Пришёл домой, Настя его ждала.

Мальчик так и спал на плече у Егора.

Когда Настя увидела мальчика, только и смогла произнести:

– Сеня, сынок…

Сенька проснулся, увидел мать и опять заплакал.

Егор был удивлён, что найденный им мальчик является Настиным сыном.

Долго рассказывал Насте, как ждал Марфу Игнатьевну, как познакомился с девочкой Варей.

Настя слушала и вытирала слёзы.

Теперь Егор думал, что говорить в правлении о ребёнке.

Решили пока мальчика на улицу не выпускать.

Но кто-то всё же заметил Егора с ребёнком на улице.

Пришлось сказать, что ездил за племянником.

А поскольку судьба Егора была мало кому известна, то быстро о Сеньке забыли.

Мальчик теперь ни на шаг не отходил от матери. Стоило ей только скрыться из виду, тут же начинал плакать.

– А чего это он молчит? – поинтересовался как-то Егор.

– Роды были тяжёлыми, а потом испугался чего-то. Мне бы теперь и Эльзу повидать.

Егор вздохнул тяжело.

– Повидать… Выкрасть