– Все равно, – небрежно махнула рукой дама, – в зале тольколишь две сотрудницы: Анна Иосифовна Кранц и я, Елена Георгиевна Мухина. Болееникого нет.

Я растерялась.

– Но мне сказали, что Юля…

– Неправда, – отрезала Мухина, – мы с Анной Иосифовной здесьбольше тридцати пяти лет работаем. Уж поверьте, память у меня отличная. Да икак она может быть другой у женщины, которой едва перевалило за сорок?

Я деликатно отвела глаза в сторону. Если госпоже Мухиной «едваперевалило за сорок» и она, судя по только что сделанному ею же заявлению,«здесь больше тридцати пяти лет», то в каком возрасте она нанялась на службу?

– Да, – торжественно продолжала Елена Георгиевна, – тутизредка появлялись пришлые люди вроде Леокадии Бланк, но они долго незадерживались, потому что не привыкли хорошо трудиться. Мы с Анной Иосифовной…

– Юлия Моргалова падчерица Бланк, – перебила ябиблиотекаршу. – Неужели она никогда не рассказывала вам о воспитаннице? Думаю,Юля здесь бывала.

– А в чем, собственно говоря, дело? – покраснела Мухина.

– Девушка на днях скончалась.

– Спаси господи, – перекрестилась дама. – Нынешняя молодежьужасна, сплошь наркоманы. Позавчера приходила новенькая лаборантка, ее ПетрСеменович за литературой прислал. Не поверите, в чем она явилась! Внепотребных, рваных штанах, которым место на помойке! Ничего удивительного вваших словах нет. Если постоянно пить водку, до зрелых лет не доживешь!

– Юлия была алкоголичкой? – усомнилась я.

– Я уже говорила: впервые слышу об этой девице.

– Но вы сейчас…

– Это вы сейчас заявили о кончине Моргуновой, – перебиламеня библиотекарша. – По какой еще причине молодая женщина ушла в мир иной?Стопроцентно она наркоманка и пьяница.

Железная логика! Наверное, Елена Георгиевна никогда неслышала об автокатастрофах, болезнях и убийствах.

– Вы отвлекаете меня от работы, – снова начала злиться дама,– я должна выдавать книги, а не обсуждать всякие глупости.

– Юлия умерла.

– Уже слышала.

– Девушка жила одна и…

– Ох, ясно! – замахала руками Мухина. – Нет у меня денег! Ия не обязана их отдавать! Ступайте в местком! Такими вопросами занимаетсятоварищ Никитина, ей и объясните, по какой причине НИИ должен разбазариватьсредства.

– А Никитина на работе?

Елена Георгиевна бросила взгляд на календарь.

– Будет в конце июля.

– Но сейчас июнь!

– И что? У нее отпуск. Как и у подавляющего большинстванаших сотрудников.

Я уставилась на Мухину. Вот здорово! Она решила, что япришла просить материальную помощь на похороны, и советует взять деньги усотрудницы, которая придет через месяц!

– До свидания, – царственно кивнула Мухина. – Вернее,прощайте. Никакой необходимости в наших дальнейших встречах, слава господу,нет.

– А вы хорошо знали Леокадию Бланк? – Я попыталась нарытьхоть крошку информации.

– Эту отвратительную шарлатанку, гнусную обманщицу, гадкуюбабенку, чьим заявлениям ни в коем случае нельзя было верить? – раскипятиласьЕлена Георгиевна. – Естественно, нет. Мы и пары слов друг с другом не сказали.Я не Анна Иосифовна! В отличие от товарища Кранц, я правильно оцениваю человекас первого взгляда! Очень сожалею, что приходилось здороваться с Леокадией, номы временно – подчеркиваю, временно! – являлись коллегами. А вот Анна Иосифовнас Бланк дружбу завела. Ох уж эти национальные корни! Понимаете, они сблизилисьна почве штруделя.

– Штруделя? – переспросила я.

Елена Георгиевна тряхнула головой, «хала» незамедлительнопринялась валиться набок.

– Это пирог с яблоками, – пояснила Мухина, водрузив башню наместо, – национальное фашистское блюдо.

– По-моему, штруделем в основном славится Австрия, –проявила я образованность.

– О боже! – закатила глаза Елена Георгиевна. – Мне всеравно! Хоть бы они вместе манную кашу готовили. Не о том речь! Наивная АннаИосифовна Леокадию приголубила, и что получилось? Ничего хорошего!

– Они поссорились? Поэтому Леокадия уволилась?

Мухина оперлась о письменный стол и заявила:

– Не смею вас больше задерживать.

– Нельзя ли побеседовать с госпожой Кранц?

– Ее смена завтра.

– Скажите, пожалуйста, телефон Анны Иосифовны.

– Не имею на то полномочий.

– Понимаете, мне очень надо…

– До свидания, – отрезала Мухина, – прошу на выход. Еслихотите пообщаться с товарищем Кранц, можете прийти сюда завтра, к десяти утра.В отличие от меня, ответственного и работящего человека, Анна Иосифовна нестесняется болтать о пустяках во время службы.

Несолоно хлебавши я вышла на улицу и решила еще разпоговорить с Полиной Жуковой. Почему медсестра соврала мне о месте работы Юли?В библиотеке служила не девушка, а ее мачеха!

Скорей всего, Полина уже вернулась домой. Она после нашейбеседы как раз отправилась сдавать смену.

Мой расчет не оправдался – медсестра не открыла дверьквартиры. Я пошаталась по двору, посидела на скамеечке и внезапно оченьзахотела есть. Оглядевшись по сторонам, я увидела вывеску «Супермаркет» ирешила купить банан, пакетик сока, пачку печенья, на худой конец глазированныйсырок. Мой бедный желудок взбунтовался и нагло требовал еды. Решив, что Полинаникуда не денется (придет же она когда-нибудь домой), я пошла в сторонупродовольственного магазина.

Фрукты, выставленные на его прилавках, не вызвали желания ихсъесть – яблоки выглядели ненатурально (слишком большие, яркие, агрессивноблестящие), груши походили на елочные игрушки (у меня в детстве были такие, изпластмассы), а бананы оказались зелеными. Я завернула к стеллажам с крекерами иначала рассматривать разноцветные пачки. Какие лучше выбрать? С чесноком? Ой,нет, от меня будет отвратительно пахнуть. Лучше съесть самые обычные,желательно не очень соленые.

В этот момент зазвонил телефон.

– Ты где? – тихо поинтересовался полковник.

– Я скоро вернусь, – тоже почему-то понизив голос, ответилая.