В общем, пока что первая неделя после Новогогода шла вполне гладко. Мы до сих пор распаковывали подарки и составляли ихкаталог – сегодня утром я торжественно открыла коробку с великолепнымибосоножками на шпильках от Джимми Чу и Сваровски, – но свои посылки мы ужеотправили, и телефоны молчали, потому что многие сотрудники еще не вернулись.Миранда должна была прилететь из Парижа в конце недели, но в офисе собираласьпоявиться только в понедельник. Эмили была уверена, что я готова принять насебя заботу о Миранде, – и я чувствовала то же самое. Мы все обсудили, и яисписала заметками целый блокнот. Я просматривала его и надеялась, что смогувсе это запомнить. Кофе: только из «Старбакс», латте в высокой кружке, двакусочка нерафинированного сахара, две салфетки, одна ложечка. Завтрак: доставкаиз «Манхьи», 555-39-48, датский мягкий сыр, четыре ломтика бекона, двеколбаски. Газеты: газетный киоск в вестибюле, «Нью-Йорк таймс», «Дейли ньюс»,«Нью-Йорк пост», «Файнэншл таймс», «Вашингтон пост», «Ю-эс-эй тудей»,«Уолл-стрит джорнал», «Женская одежда»; по средам – «Нью-Йорк обсервер».Еженедельные журналы (приходят в понедельник): «Тайм», «Ньюсуик», «Ю-эс ньюс»,«Нью-Йоркер», «Тайм аут Нью-Йорк», «Нью-Йорк мэгэзин», «Экономист». Бесконечныесписки: ее любимых цветов и цветов, внушающих наибольшее отвращение, имена еелечащих врачей, их адреса и домашние телефоны, имена и телефоны всех еедомочадцев. Я знала, что она предпочитает, когда ей надо быстро перекусить,какую воду пьет, какие размеры носит (от нижнего белья до лыжных ботинок); ясоставила список людей, с которыми она желала разговаривать («Всегда»), иотдельный список для тех, с кем не желала («Никогда»). Несколько недель Эмилипосвящала меня в мир Миранды Пристли, а я писала и писала, и когда мы наконецзакончили, я знала о ней буквально все. Кроме того, конечно, что именно делаетее настолько важной особой, что мне пришлось исписать весь блокнот заметками отом, что ей нравится, а что – нет. Иначе почему бы мне было до этого дело?

– Да, он просто чудо, – вздыхала Эмили,поигрывая телефонным шнуром, – у меня еще никогда не было такого романтическогоНового года.

Щелк! «Вам пришло сообщение от новогоабонента, Александра Файнемана. Для просмотра кликните здесь». О-о-о, здорово.Алекс частенько присылал мне сообщения в «Элиас-Кларк», но по какой-тонепонятной причине всегда назывался «новым абонентом». Я открыла сообщение.

«Эя, детка, ну как ты? Здесь у нас все вверхдном, как обычно. Помнишь, я рассказывая тебе, что Иеремия угрожал девочкамперочинным ножиком, который притащил из дома? Так он, похоже, не шутил: сегодняна переменке порезал руку одной девочке и сказал, что она сука. Порез совсем неглубокий, но, когда дежурный учитель спросил его, как ему это пришло в голову,он ответил, что видел, как приятель его мамы сделал это маме. Ему же всегошесть лет, Энди, ты представляешь? В общем, директор назначил на сегодняшнийвечер срочное совещание, и боюсь, я не смогу сегодня с тобой поужинать. Мнеочень жаль, правда. Но я все-таки рад, что они зашевелились, я на это даже ненадеялся. Ты ведь понимаешь меня, да? Пожалуйста, не злись. Я позвоню тебепопозже, мы все наверстаем, я обещаю… Люблю, А.».

«Пожалуйста, не злись»? «Ты понимаешь меня…»?Какой-то второклассник порезал другого второклассника – и он надеется, что я небуду иметь ничего против, если наши планы рухнут? Ну да, я один раз отмениланашу встречу, потому что вымоталась, разъезжая целый день по городу и пакуяподарки. Мне хотелось зарыдать во весь голос, позвонить ему и сказать, что я нетолько не злюсь – я горжусь тем, как он заботится о своих детках, и тем, чторабота у него всегда на первом месте. Я щелкнула по опции «ответ» и уже занесларуку над клавиатурой, чтобы сообщить ему все, что я о нем думаю, как вдругуслышала свое имя.

– Андреа! Она едет! Она будет здесь черездесять минут, – громко объявила Эмили, изо всех сил стараясь сохранятьспокойствие.

– М-м-м? Извини, я не расслышала…

– Миранда едет в офис, вот сейчас едет. Намнадо приготовиться.

– Едет в офис? Но я думала, она пробудет воФранции до субботы…

– Значит, она передумала. Быстрее! Иди вниз,возьми газеты, разложишь их так, как я тебе говорила. Потом протри стол ипоставь слева бокал с «Пеллегрино». Не забудь лед и ломтик лайма. И проверь,все ли на месте в ее туалетной. Иди! Она уже в машине, максимум через десятьминут будет здесь, если, конечно, не попадет в пробку.

Выбегая из офиса, я слышала, как Эмили названиваетпо внутреннему телефону и кричит одно и то же: «Она едет! Скажи всем!» За трисекунды, не больше, я пронеслась по коридорам и через отдел моды, но отовсюдууже летели панические крики: «Эмили сказала, она едет!», «Миранда вернулась!» –и один совершенно душераздирающий вопль «Она зде-е-е-е-е-есь!!!». Ассистенты,как безумные, приводили в порядок одежду на вешалках, выставленных вдоль стен,редакторы мчались в свои кабинеты, и я видела, как одна девушка меняла туфли снизкими каблуками на другие – на двенадцатисантиметровых шпильках, а еще однарисовала себе губы, подкручивала ресницы и приводила в порядок бюстгальтер – ивсе это почти одновременно. Из мужского туалета вышел издатель, и я заметилатам Джеймса. Он как ненормальный вертелся перед зеркалом, проверяя, неприцепилась ли к его черному кашемировому свитеру какая-нибудь ниточка, иэнергично гоняя во рту таблетку или леденец. Я даже представить себе не могла,как он успел узнать, разве что в мужском туалете предусмотрена громкая связьспециально для этих случаев.

Мне хотелось остановиться и посмотреть, какбудут развиваться события, но на то, чтобы достойно предстать перед Мирандой вкачестве ее секретарши, у меня оставалось от силы десять минут, и я собираласьиспользовать их по максимуму. До сих пор я старалась не показывать, чтоотчаянно спешу, но все вокруг явно не видели в этом ничего зазорного, и яустроила настоящий спринтерский забег.

– Андреа! Ты, конечно, знаешь, что Миранда ужеедет? – окликнула меня Софи, когда я проносилась через приемную.

– Да. А тебе откуда это известно?

– Солнышко, я всегда все знаю. Полагаю, и тызнаешь, что сейчас от тебя требуется. Только учти, Миранда Пристли не любитждать.

Я прыгнула в лифт и оттуда крикнула:

– Спасибо! Я вернусь через три минуты.

Две женщины в лифте посмотрели на меня снеудовольствием, и тут до меня дошло, что я веду себя неприлично.

– Простите, – сказала я, пытаясь отдышаться, –мы только что узнали, что наш главный редактор едет в офис, а мы неподготовились, поэтому все немножко нервничают.

Ну почему я оправдываюсь перед этими людьми?