– А, Энди, рад слышать, – загудел он с сильнымрусским акцентом, который на меня всегда почему-то действовал успокаивающе. Ссамого первого дня он звал меня Энди, как любимый дядюшка, и хотя я терпеть немогла, когда меня так называл Глухонемой Папочка, тут я ничего не имела против,– Ну конечно, я взял книжки, все как ты сказала. Думаешь, я не хочу тебепомочь?

– Нет, Юрий, конечно, я так не думаю. Просто уменя тут сообщение от Миранды, она утверждает, что до сих пор их не получила,вот я и пытаюсь выяснить, в чем дело.

Он немного помолчал, а потом назвал мне имя иномер телефона пилота, летавшего вчера в Париж.

– Спасибо, спасибо тебе большое. – Я отчаянноцарапала номер на клочке бумаги и молилась, чтобы пилот с пониманием отнесся кмоим проблемам. – Мне надо бежать, прости, что не могу говорить, приятного тебевоскресенья.

– Да, Энди, и тебе тоже. Наверняка летчикпоможет тебе узнать про книжки. Всего тебе хорошего, – сказал он весело. Конецсвязи.

Я знала, что Лили на кухне делает вафли, истрашно хотела присоединиться к ней, но теперь мне нужно разобраться со всемэтим – иначе меня уволят. А может, уже уволили и никто даже не потрудилсясообщить мне об этом? Что ж, это вполне в духе «Подиума», если вспомнить, чтоодну девушку-редактора уволили во время ее медового месяца. Она узнала, что осталасьбез работы, совершенно случайно, когда купила на Бали экземпляр «Женскойодежды». Я быстро набрала номер, который продиктовал мне Юрий, и чуть не взвылаот отчаяния, когда услышала автоответчик. «Здравствуйте, Джонатан. Это АндреаСакс из журнала „Подиум“. Я секретарь Миранды Пристли, мне необходимо спроситьвас о вчерашнем рейсе. Вы, возможно, находитесь в Париже, а может, даже ужелетите обратно. Я только хотела узнать насчет книг, вы, конечно, доставили их вПариж, все нормально, ведь правда? Вы не могли бы перезвонить мне? Мой телефон917-555-549. Пожалуйста, как только сможете. Спасибо. Всего хорошего».

Я хотела позвонить консьержу в «Ритц», чтобывыяснить, не знает ли он, привез ли водитель, ездивший за посылкой в частныйаэропорт в окрестностях Парижа, ее в отель, но вспомнила, что мой сотовый непредоставляет услуг международной связи. Это было, наверное, единственное, чегоон не мог делать, и именно это мне и понадобилось. Тут Лили позвала меня питькофе с вафлями. Я прошла в кухню и взяла тарелку. Лили попивала «КровавуюМэри». Господи, сейчас же утро. Ну как можно позволять себе алкоголь в воскресеньеутром?

– Миранда на связи? – спросила онасочувственно. Я кивнула.

– Похоже, на этот раз я крепко влипла. Этаженщина просто возьмет и уволит меня.

– Радость моя, ты всегда так говоришь. Да неуволит она тебя. И уж правда лучше б не увольняла – у тебя самая потрясающаяработа на свете.

Я настороженно посмотрела на нее, стараясьоставаться спокойной.

– Да, да, – продолжала Лили, – ей, похоже,трудно угодить, и она немножко чокнутая. Ну так все мы не ангелы. Зато тебебесплатно дают обувь, косметику, одежду, делают прически. Бесплатно! Да кто ещеполучает ультрамодную одежду, стоящую бешеных денег, просто так, только за то,что ходит на работу? Энди, ты работаешь в «Подиуме», неужели ты этого непонимаешь? Да миллионы девушек сделают все, что угодно, чтобы получить твоеместо.

Я поняла. Вот в этот момент я поняла, что Лили– впервые за девять лет, что мы с ней знакомы, – меня не понимает. Ей, как идругим моим друзьям, нравилось слушать диковатые истории о моей работе, которыху меня за несколько недель накопилось множество – я стала настоящим кладеземгламурных сплетен, – но она так и не поняла, насколько тяжело мне дается каждыйдень. Она не понимала, что я продолжаю день за днем ходить на работу не длятого, чтобы получать бесплатную одежду, не понимала, что даже вся бесплатнаяодежда на свете не сможет облегчить мою участь. Пора было поближе познакомитьмою лучшую подругу с миром, в котором мне приходилось жить. Она поймет, конечноже, она поймет, я в этом не сомневаюсь. Ей просто нужно все рассказать. Да!Пришло время рассказать кому-то, что же на самом деле происходит. Мне нетерпелось приобрести союзника, я открыла рот, и тут зазвонил телефон. Вотадская машина!

Я хотела швырнуть его о стену и послатьзвонившего – кто бы он ни был – ко всем чертям… но где-то в глубинах моегосознания теплилась надежда, что, может быть, это Джонатан и, может быть, онсейчас мне что-нибудь сообщит. Лили улыбнулась и сказала, чтобы я нестеснялась. Я покорно кивнула и нажала кнопку приема.

– Это Андреа? – прозвучал мужской голос.

– Да, а это Джонатан?

– Он самый. Я только что звонил домой иполучил ваше сообщение. Я как раз сейчас лечу из Парижа, нахожусь надАтлантикой, но у вас был такой встревоженный голос, что я решил вам сразу жеперезвонить.

– Спасибо! Спасибо! Для меня это действительноочень важно. Да, я немножко обеспокоена, потому что мне звонила Миранда, истранно, что они до сих пор не получили посылку. Вы ведь отдали ее водителю вПариже?

– Ну конечно, отдал. Знаете, мисс, я предпочитаюне задавать вопросов, просто делаю свое дело. Лечу, куда и когда мне скажут, иостальные пусть выполняют свои обязанности. Но мне не часто приходилось летатьчерез океан с одной-единственной посылкой на борту. Я подумал, что это, должнобыть, что-то очень важное, может, орган для трансплантации или секретныедокументы. Я уж старался, как мог, и сам отдал посылку водителю прямо в руки,как было условлено. Такому симпатичному парню из «Ритца». Так что все впорядке.

Я поблагодарила его, и связь прервалась.Консьерж из «Ритца» должен был послать водителя в аэропорт, чтоб тот привез«Гарри» в отель. Если все прошло по плану, Миранда должна была получить книги всемь утра по местному времени. Сейчас в Париже скорее всего уже почти вечер.Что могло случиться? У меня не было выбора, мне нужно было позвонить консьержу,и, раз уж мой сотовый не способен обеспечить международную связь, я должнанайти телефон, который может это сделать.

Я отнесла остывшие вафли на кухню и выбросилаих в мусорное ведро. Лили лежала на диванчике и дремала. Я обняла ее напрощание, сказала, что позвоню, и направилась к двери. Мне нужно было пойматьтакси и ехать в офис.

– А как же наши планы? – жалобно протянулаона. – Я уже собиралась поставить «Президента США». Не уходи, наше воскресеньееще не кончилось.

– Я знаю, Лил, мне тоже жаль. Но я должна сэтим разобраться. Мне самой больше всего хочется остаться здесь, но я у нее подколпаком и не могу не пойти. Я тебе потом позвоню, ладно?