– Что тебе нравится? Из еды, например?

Когда-то она мечтала, как каждый вечер будет накрывать стол для своих родных. Стелить шуршащую, накрахмаленную скатерть, пропахшую свежестью и уютом, зажигать свечи и наслаждаться тем, как улыбается любимый человек, пробуя вкусный ужин. И ждать не менее вкусного вечера, теплых, нежных слов, ласки и надежных объятий, в которых можно не бояться ничего. Закрыть глаза и погрузиться в сладкую реальность. Только эта реальность все чаще приобретала совсем другие вкусы. Горечи. Обиды. Непонимания. Чем больше она старалась, тем чаще встречала упреки, чем сильнее пыталась угодить, тем острее была боль разочарований. Словно лодку жизни неуправляемый ветер упорно толкал совсем в другую сторону, противоположную тому направлению, которое виделось от начала. Еда подгорала или оказывалась пересоленной, а сделать все вовремя никогда не доставало времени. А когда к душевной боли присоединялась физическая, прочие желания вытеснялось единственным: чтобы все закончилось как можно скорее. И с каждым новым днем меньше хотелось разглаживать складки на скатерти или выискивать новые рецепты. Зачем, если итог все равно будет один? Она окажется виновной и в том, что не успела подать еду к сроку, и в том, что не научилась чувствовать, как положено.

– Музыкант из меня никакой, да?

Арина растерянно вздохнула, вырываясь из плена воспоминаний.

– Что?

– Не те струны задел? Ноты невеселые, которые хотелось бы забыть?

– Это не твоя вина.

– Но и не твоя. Птичка, ты достойна самого лучшего. И уж точно не должна расплачиваться за чужие ошибки.

– А если они мои?

Почему ей показалось, что невидимый собеседник покачал головой?

– Если твои, достаточно это осознать. И раскаяться. Хотя я полагаю, что ты давно попросила прощение и не только за собственные промахи. Нет смысла всю жизнь копаться в прошлом и искать там причины несчастий. Просто живи.

Мужчина немного помолчал.

– Все-таки мы отвлеклись. Какие блюда тебе нравятся? Не хотел бы выбрать не подходящий ресторан.

Хорошо, что она сидела, иначе вряд ли могла удержаться на ногах. Ресторан? Речь все-таки идет о настоящей встрече?

– Я… нет… Не надо… Этого … не нужно…

Наверное, ее жалкий лепет в трубку выглядел смешным, но никакого смеха Арина не услышала, зато почувствовала, как трепет в голосе мужчины преодолел неведомое расстояние и достиг самой глубины души.

– Милая, мы встретимся лишь тогда, когда ты сама решишь, что пора это сделать, потому что меньше всего на свете я хотел бы тебя огорчить.

– Я не готова… – Арина все-таки проговорила то, что не могло ее не беспокоить. – И не уверена, что буду готова когда-нибудь. Если ты не хочешь оставить все, как есть…

Он впервые перебил, но сделал это так осторожно, что женщина в очередной раз всхлипнула от переполнявших ее чувств.

– Я не хочу только, чтобы наше с тобой общение прекратилось. А каким оно будет – решать тебе. Просто поверь мне, птичка, и ничего не бойся.

Полусонное царство заветных желаний –

Эти замки воздушные строил не зодчий,

В жизни слову положен набор окончаний,

Здесь у каждого слова – пунктир многоточий…

Здесь у каждого звука тягучее эхо,

Чьё-то имя раскрашено в цвет небосвода,

И всего полмгновенья от грусти до смеха,

Ведь капризней любви лишь судьба и погода.

А ещё в этом царстве запоры из стали,

Чтоб чужие без спроса в мечты не входили,

Чтобы близкие тоже о снах не узнали,

Ведь иначе б они эти сны не простили.

Но зато нет ни стен, ни железной ограды –

Дуют тёплые ветры от края до края,

Разлучённым влюблённым нет большей награды,

Чем быть вместе друг с другом, хотя бы мечтая…

Здесь спускаются ангелы прямо в ладони,

Здесь по радуге можно пешком хоть до Бога!

И глаза Богородицы в каждой иконе

На глаза ненаглядных похожи немного.

Никогда одиночеству царством не править,

И никто не пропустит разлуку в ворота,

И, конечно, совсем невозможно представить,

Что мечты не сбываются здесь у кого-то.

В этом царстве никто не клянёт и не судит,

И не просит ни денег, ни славы, ни власти –

Здесь встречаются те, кто действительно любит,

И имеет, поэтому, право на счастье…

Сказоч-Ник

Полумрак почти скрывал лицо, но Арине удалось рассмотреть знакомые черты. Рост, при котором она едва доставала ему до плеча. Можно спрятать смущение и неловкость, уткнувшись в грудь, позволить нереальную вольность: сплести руки у него за спиной. И дождаться объятий, касаний губ, которые охладят разгоряченную кожу. Ее мечта. Чудесный сон, на несколько мгновений ставший явью.

Сделала несколько шагов, остановилась перед мужчиной, почти не дыша. Приподнялась на носочки, замерла, дотронувшись кончиками пальцев до подбородка. Колючий. А чуть выше – упоительным контрастом – мягкость рта. Сладость, еще не испробованная, но уже не сравнимая ни с какой другой.

Он перехватил ее ладонь, спускаясь губами к запястью и окутывая волнующей нежностью. Такие незнакомые ощущения. Такие долгожданные. И в ответ – трепетные движения пальцев, исследующих лицо, подрагивание губ, шепчущих его имя. Не ошиблась. Угадала. Прочувствовала. Дождалась своей сказки…

Ноги вдруг утратили опору, и Арина не сразу поняла, что он подхватил ее на руки. Не успела испугаться или растеряться – возглас утонул в теплом дыхании. Мужчина словно выпил все страхи, разрушая барьеры, которые она так долго воздвигала. Прижал к себе, укачивая, как ребенка, но напряженное тело говорило совсем о другом ощущении: о жажде женщины. О желании именно к ней.

Нетерпеливо пробралась под покров одежды, туда, где пылающая кожа оказалась неожиданно мягкой и гладкой, и, пугаясь собственной смелости, распростерла ладонь на груди, ловя сердечные удары.

Он что-то прошептал, щекоча губами висок. Различить не получилось, но Арина сейчас и не нуждалась в словах. Хотела просто чувствовать. Опустила ресницы, чуть поворачивая лицо и натыкаясь в темноте на его рот. Мужские руки и впрямь могут быть такими нежными, а поцелуи – утолять жажду? Или разжигать еще сильнее?