– Ну и что ты здесь забыла? – неожиданно услыхала я вопрос, раздавшийся откуда-то позади меня.

Обернувшись, я наткнулась на Джулиана: он стоял в двух шагах от меня. Вчера, попрощавшись, я удалилась в свою квартиру как раз после того, как ребята вернулись с покупками. Кэсси устала из-за нашей беседы, да и Аури явно с ног валился. Я понадеялась, что Джулиан пойдет со мной, чтобы завершить разговор, но парень так и не появился.

– Тебя преследую, – ляпнула я. – Разве не понятно?

– Сталкеры обычно держатся на расстоянии и стараются оставаться незамеченными.

– А я не преследователь, а преслед-в-следователь. То же самое, но гораздо ближе.

– Но в первую очередь ты дурочка, – фыркнул Джулиан.

– Зато обаятельная.

– Что верно, то верно, – признал Джулиан, пристально глядя мне в глаза. Я ответила ему тем же взглядом. Стояло позднее лето, жара не спадала – и все равно этот тип нацепил рубашку с длинным рукавом. Одежда подчеркивала мускулистые, но не перекачанные руки (очевидно, результат ношения тяжестей на работе в супермаркете). Ремень наплечной сумки пересекал грудь, а в руке у Джулиана я заметила сэндвич, завернутый в фольгу, – и тут же у меня родилась идея.

– По шкале от одного до десяти насколько я обаятельна?

Джулиан задумчиво нахмурился.

– Пять с чем-то, ближе к шести, – ответил он наконец. Да ладно, по нему сразу видно – меньше чем восьмеркой Джулиан меня не считает. Я оскорбленно скуксилась, но сохранять серьезность оказалось сложно.

– Вообще-то, правильный ответ – одиннадцать, но ничего страшного. От кого-то на четверочку я и не ожидала большего.

– Ух ты, как великодушно. Подозреваю, остальные не дали бы выше двойки.

– Ага. – Я пожала плечами. – Но ведь остальные не знают тебя так хорошо, как я.

– Думаешь?

Кивнув, я одолела небольшое расстояние между нами и схватила Джулиана под руку. Почуяла исходивший от него аромат древесины и клея: видимо, работа над новым макетом шла полным ходом.

– Например, никто не догадывается, что обедать ты пойдешь со мной.

– Разве? – спросил Джулиан, разглядывая наши сцепленные руки.

– Ну я надеюсь. – Я состроила щенячьи глазки, чтобы он сжалился. – Пожалуйста!

– Так уж и быть, – закатил он глаза.

Я просияла, да и его улыбка, хоть и вялая, не заставила себя ждать. Джулиан, может, еще не решил, стоит ли впускать эту девчонку в свою жизнь, но вполне очевидно, он этого хотел.

Я потянулась в сторону выхода на улицу, но далеко не ушла. Джулиан не двинулся с места, а потому моя рука выскользнула, и я вопросительно на него уставилась.

– Пойдем лучше туда. – Он махнул рукой куда-то в сторону лабиринта стен и дверей. – Я знаю одно классное местечко.

– Но погода такая славная.

– Доверься мне.

Ну как такому откажешь? Джулиан повел меня на лестницу, и мы поднялись на четвертый этаж. Миновав коридор, мы добрались до другой лестницы, и по ней тоже пришлось взбираться.

– Неужели у вас нет лифта? – задыхаясь, осведомилась я после того, как мы доползли до металлической двери. Ясное дело, от невиданных физических нагрузок я раскраснелась как рак.

– На нем непрерывно таскают туда-сюда макеты, пройдет вечность, пока дождешься, – посетовал Джулиан, толкая дверь.

В лицо тут же ударил ослепительный солнечный свет, и глаза, привыкшие к тусклому искусственному освещению, пришлось крепко зажмурить.

Шагнув за дверь, я моргнула.

Раз.

Другой.

Третий.

Сад. До того прекрасный, что казалось, он возник из старой доброй сказки: идеально ухоженный газон, в изобилии клумбы и большие кадки с растениями, которые в иных местах так теснились, что создавали миниатюрные джунгли. От ветки к ветке тянулись цепочки выключенных фонарей: их время суток еще не пришло. Тут и там размещены шезлонги, старые поддоны и винные ящики, превращенные в столы и табуретки. На них расположились студенты: наслаждались едой, занимались или просто грелись на солнышке.

Я обернулась к Джулиану.

– Что это за место?

– Оазис, совместный проект архитекторов и ботаников. – Он закрыл дверь, и мы подошли к столу, над которым склонились сосредоточенные студенты. Джулиан попросил у них два свободных табурета и после одобрения сунул мне сэндвич, а сам потащил винные ящики в тень больших пальм.

Ящик оказался весьма удобной заменой стулу.

– И почему мне раньше об этом саде не рассказывали?

– Эти твои юристы понятия не имеют об Оазисе. Это секрет. – Он на мгновение задумался. – Ну или по меньшей мере неписаный закон: не хвастаться садом перед другими факультетами.

Понимаю: расскажи всему колледжу об Оазисе, и здесь яблоку будет негде упасть. Я про себя поклялась унести тайну в могилу – но кое-кому рассказать просто обязана. Недолго думая я вытащила телефон и сделала снимок, который сразу отправила Эдриану с подписью: На крыше архитектурного факультета. Тут тебя очень не хватает.

– Ты только что послала кому-то фотографию секретного места? – возмутился Джулиан.

– Да, моему брату. – Отложив телефон, я достала купленное в автомате яблоко. – Он любит архитектуру.

– Тогда понятно. Он учится?

Первая мысль была ответить отрицательно, но как я могла сказать с уверенностью? Эдриан точно не зачислялся ни в Йель, ни в колледж Мэйфилда – это я проверяла, но мог ведь он поступить в какой-то другой университет.

– Думаю, нет, – сказала я наконец.

– То есть ты не знаешь? – развел руками Джулиан.

Я покачала головой, но простое движение далось мне с таким трудом, будто вся тяжесть мира вдруг свалилась на плечи.

– Вообще, мы оба должны были поступать в Йель, но четыре месяца назад мой брат исчез. Нет, точнее – сбежал. Поцапался с родителями.

Неправильно сказала, нет, какая гнусная ложь! По моим словам получалось, что Эдриан совершил какую-то ошибку. Но я оказалась не готова поведать Джулиану всю правду и открыть, насколько ужасна моя семья и в каком темном обществе я выросла. Поэтому и Ализа до сих пор ничего не знала об Эдриане.

– Сочувствую тебе, – выразил соболезнование Джулиан. Голос прозвучал приглушенно. Парень наклонился вперед, оперевшись локтями в колени, и посмотрел на меня. Сострадание и понимание я отыскала в этом внимательном взгляде. Но не только – было что-то глубже. Знание.

– Полиция его ищет?

– Нет. Говорят, у них руки связаны. – Я нервно вертела яблоко. Когда я вытащила его из автомата, оно показалось мне идеальным. Но сейчас я заметила темные пятнышки на красной кожуре. – Эдриан совершеннолетний, он собрал вещи и в здравом уме и трезвой памяти ушел из дома. Он имеет право идти куда вздумается… даже подальше от семьи.