– Мика…

– Вот только не надо «микать». Отвечай честно, – перебила я. Знаю-знаю, я зациклилась на этой теме, но чувствовала, что между нами стояла стена, и мне просто хотелось, чтобы она исчезла.

Джулиан открыл глаза и непроизвольно поймал мой взгляд, в котором – как я догадывалась – он различит сомнение, неуверенность, а может, и искру гнева. Свои чувства я выставляю напоказ с той же гордостью, с какой Железный человек носит костюм. Не собираюсь прятаться: я – Тони Старк, пусть все знают. А вот Джулиан – Зеленая стрела, поди ж разбери, что или кто скрывается под маской: так много усилий он прилагает для сохранения тайны. Возможно, это ему не всегда удавалось, как случилось с бывшей девушкой, но теперь он вернул себе контроль, и ничто не выдавало, скажет ли он сейчас правду или солжет.

– Я и так честно.

– И почему ты вел себя как настоящий козел, когда мы встретились на лестнице? – недоумевала я. – Не отрицай, ты всеми силами пытался отвертеться от меня. Не хотел принимать мою помощь, когда тащил макет, не хотел заходить в гости, когда ждал слесаря. Мне пришлось чуть ли не силой тебя затаскивать.

Нахмурившись, Джулиан тоже приподнялся на локтях. Из-за этого движения мы оказались еще ближе.

Внимательно осмотрев его, я вспомнила вечеринку у родителей. Джулиана тогда я сочла самым привлекательным мужчиной в доме и с тех пор своего мнения не поменяла. Не знаю, что именно, но что-то в нем меня пленяло. Если бы мне показали лишь его фотографию и спросили, что я изменила бы в этом человеке, я бы категорично ответила: ничего.

– Не помню, чтобы я пытался от тебя отвертеться, – на мгновение задумавшись, ответил Джулиан.

– Но так и было, – упорствовала я. Голос у меня вдруг зазвучал слабо и хрипло. – Ты меня послал.

– Я не хотел.

– В самом деле?

Лицо у него смягчилось, нахмуренный лоб разгладился – я не догадывалась, что вызвало такие изменения. Джулиан вдруг рывком поднялся, будто его молнией ударило. Теперь уже он возвышался надо мной. Прикрыв глаза, он потер лоб, видимо, эта беседа несла ему только головную боль. И столь же внезапно он отдернул руку и посмотрел на меня: в его взгляде я различила признание вины.

– Ладно, ты права, – покаялся Джулиан. – Я делал это специально.

– Потому что ты меня не простил, – умозаключила я.

– Нет, Мика. – Джулиан горько усмехнулся и покачал головой. – Потому что ты мне нравишься.

– Что? – тут я тоже выпрямилась.

Я села, скрестив ноги, и уставилась на него. Это что, розыгрыш? Если да, то ни разу не смешной, хотя не похоже, чтобы Джулиан собирался смеяться. Скорее он выглядел смущенным и вот-вот готов был взять слова обратно. Ну уж нет, этого я точно не позволю.

Я подползла к нему ближе, и наши колени соприкоснулись. Джулиан не стал отодвигаться.

– Не понимаю, – прошептала я. – Почему? Обычно избегают тех людей, которых терпеть не могут.

– По-другому нельзя. Я… – Джулиан замешкался, собираясь с силами, и продолжил более уверенно: – Так будет лучше, просто поверь. И для меня и для тебя. Одному как-то легче.

Я попыталась представить жизнь без Лилли и даже Ализы. Одна-одинешенька, но при этом окружена людьми, к которым чувствую влечение и которых тянет ко мне. Сколько усилий будет стоить не поддаваться желанию?

– Похоже, ты довольно одинок.

Джулиан слабо улыбнулся.

– У меня есть Лоуренс. Он хороший слушатель.

– Но он не сможет дать тебе совет. Не поможет донести макет небоскреба до третьего этажа. И не одолжит триста долларов, если вдруг понадобится, – перечисляла я, загибая пальцы. – А еще не поделится дурацкой шуткой. Яркое, плоское и прыгает от стены к стене – что это?

Сбитый с толку, Джулиан пожал плечами, не спуская с меня глаз.

– Без понятия.

– Солнечный зайчик.

Он даже не улыбнулся.

– Ну же, – я подтолкнула его коленом, – это же смешно. Чуть-чуть.

– Убеждай себя и дальше.

– Этим и занимаюсь.

Джулиан не удержал крошечную улыбку.

Я ухмыльнулась.

– Ха! Вот видишь. Уже смеешься надо мной. Так что плохого в том, чтобы дружить с соседкой? Жизнь не пойдет прахом только потому, что ты проведешь со мной немного времени.

Намечавшаяся улыбка исчезла в мгновение ока.

– Моя жизнь не пойдет, а вот твоя может. – Его слова прозвучали как угроза.

– Что ты хочешь этим сказать?

Ничего не ответив, Джулиан поднялся на ноги. Пришлось далеко запрокинуть голову, чтобы видеть его. Долю секунды Джулиан смотрел на меня в ответ, а затем отвернулся и начал бродить по комнате.

– Ты многого обо мне не знаешь.

Я уставилась на его спину.

– Ну и что? И я тебе не все успела разболтать о себе.

– Но все самое важное я знаю.

– Неужели?

– Точно тебе говорю.

– Докажи, – потребовала я.

Джулиан замер и обернулся ко мне. Выражение его лица в очередной раз становилось загадочным.

– Михаэлла Розали Оуэнс, но ты предпочитаешь просто Мика. Тебе восемнадцать, ты училась в частной школе, а теперь изучаешь юриспруденцию. Выросла в особняке с богатыми родителями и никогда не обходилась только своими силами. Ты беззаботна. Любима. Большой ребенок. – Он многозначительно указал на крепость. – И в твоей жизни нет места для такого, как я. Уж поверь.

Джулиан ошибался. То, что он рассказал, верно, но это лишь красивая, отполированная сторона медали. Темных пятен ржавчины на другой стороне он не видел. Джулиан и не догадывался об исчезновении Эдриана, о горечи, наполнявшей меня с тех пор, как мама с папой прогнали его прочь, и о грусти, одолевавшей меня, когда я скучала по брату. Джулиан ничего не знал о том, какие усилия мне приходится прилагать изо дня в день, чтобы выдержать занятия по юриспруденции. Он не ведал о темных сторонах моего мира, которые то и дело доводили меня до грани отчаяния. За той девчонкой, что он описал, скрывалась женщина, о которой он еще ничего не знал.

– Ты не прав. – Я помотала головой, готовясь изложить все от «а» до «я». – Моя жизнь…

Следующие слова заглушил раздавшийся с лестницы грохот, за которым последовал пронзительный крик и не менее громкое ругательство.

– Я же говорил, ты не сможешь сама взобраться по лестнице.

Аури – его характерный глубокий голос ни с чем не спутаешь.

Вскочив на ноги, я поспешила в коридор, Джулиан не отставал. Распахнув дверь, я увидела, как Аури тащит Кэсси по ступенькам. Выглядел он люто: губы сжались в тонкую линию, удерживая резкие слова, готовые сорваться с языка.