А вот что говорит видный антисоветский антрополог, директорИнститута этнологии и антропологии РАН В.А.Тишков в конце ХХ века: “Общество –это часть живой природы. Как и во всей живой природе, в человеческихсообществах существует доминирование, неравенство, состязательность, и это естьжизнь общества. Социальное равенство – это утопия и социальная смертьобщества”. И это – после фундаментальных трудов этнографов в течение четырехпоследних десятилетий, которые показали, что отношения доминирования иконкуренции есть продукт исключительно социальных условий, что никакой“природной” предрасположенности к ним человеческий род не имеет…

А вот как излагал сущность человека “Московский комсомолец”:“Изгнанный из эдемского рая, он озверел настолько, что начал поедать себеподобных – фигурально и буквально. Природа человека, как и всего живого наземле, основывается на естественном отборе, причем на самой жестокой его форме– отборе внутривидовом. Съешь ближнего!”. Такая обработка велась во всемдиапазоне средств – от желтой прессы до элитарных академических журналов.

Поначалу этот антисоветский социал-дарвинизм был вульгарным,как бы бытовым, стихийным – много говорили о сантехнике «дяде Васе», какой онпьяница, люмпен, иждивенец, неумеха и т.д., и как хорошо было бы ввести в СССРбезработицу, чтобы его приструнить и заставить работать так же хорошо, какработают немцы. Потом это представление о человеке обрело концептуальную формуи дошло до уровня мальтузианства Гайдара и других нынешних «правых». Этаэволюция хорошо видна в текстах Н.Амосова, «кумира № 3» перестроечнойинтеллигенции.

Поразительно, что в самое примитивное биологизаторство впалидаже те, кто до последнего времени считали себя марксистами. Например,А.С.Ципко пишет: «Большой вклад в формирование реального, современного образачеловека внес советский хирург академик Н.М.Амосов. Он напомнил политикам иобществоведам, что люди от природы разные, отличаются и силой характера, иустремленностью к самостоятельности в личной самореализации. Чрезвычайно важнамысль о существовании пределов воспитуемости личности… Наверное, настало времясерьезно поразмышлять о самой проблеме неравенства, вызванного естественнымиразличиями людей в смекалке, воле, выносливости. Жизненный опыт каждогоподтверждает предположение Н.М.Амосова о том, что в любой популяции людисильные, с ярко выраженным желанием работать составляют от 5 до 10%»(А.С.Ципко. Можно ли изменить природу человека? – в кн. «Освобождение духа».М.: Политиздат, 1991).

В 1913 г. в Киеве прошел I Всероссийскийсельскохозяйственный съезд, на котором собрались агрономы, экономисты, земскиедеятели, чиновники, предприниматели. Один из первых докладов назывался«Агрономия и землеустройство в их отношении к деревенской бедноте». Съездпринял решение, в котором подчеркивалось, что задачей агрономии является«обслуживание всех слоев земледельческого населения».

Это заявление носит принципиальный характер, оно показывает,насколько нынешнее состояние правящего слоя в России деградировало по сравнениюс началом ХХ века. Сегодня все достижения цивилизации не только реальнопредоставляются только для обслуживания платежеспособного спроса, а вовсе не«всех слоев населения», но это и декларируется как официальная идеологическаядогма. Антисоветские идеологи явно встают на сторону «сильных» и хищных против«слабых» (отвлечемся даже от того факта, что и само это ложное разделение имимифологизировано). С каким пренебрежением пишет теперь А.С.Ципко о Ленине:«Когда В.И.Ленин во время гражданской войны бичевал кулака, то он отражалнастроения беднейших крестьянских масс, ненавидящих этот преуспевающий типработника, не брезгующего ничем, лишь бы укрепить свое хозяйство». Мол, нашел,чьи настроения отражать. Теперь идеал – фигура, не брезгующая ничем.

Все прекрасно знают, что примерно половина населения Россиитерпит бедствие в результате утраты доступа к самым элементарным условиямсуществования. По сути, половина народа внезапно оказалась в новой, ранее длянее неведомой окружающей среде. Чтобы выжить, требуется срочное получениенового знания, которым эта половина народа не обладает в виде хотя быэмпирического опыта. Повернулась ли наука, управляемая теперь антисоветскимыслящими людьми, к потребностям этих «слоев населения»? Ни в коей мере – ни наодном научном форуме об этом никто даже не заикнулся. Исключительная ориентацияна «платежеспособный спрос», на потребности только имущей части населения.

Этот сдвиг к социал-дарвинизму незаметно привел очень многихиз соблазненных антисоветизмом интеллигентов к утрате элементарного чувствасострадания, к странной холодности и жестокости по отношению к простомучеловеку. Я не говорю об активных политиках типа Гайдара и Чубайса,демонстративная жестокость которых уже отмечена как уникальный феномен нашейистории. Я не говорю о духовных антисоветских лидерах вроде Е.Боннэр, котораярадостно пророчит нам страшные беды: «Шока еще не было!». Но ведь дажеумеренные философы, ученые, деятели культуры, имеющие доступ к ТВ, не выдавилииз себя ни одного слова сочувствия, простого участия к человеку – жертве этогоэксперимента. Такое живое, сердечное, не отягощенное политикой слово мы слышим,очень редко, как раз от тех, кто почти отлучен от ТВ и радио – от ВиктораРозова, от певицы Татьяны Петровой, от Николая Губенко с Жанной Болотовой. Новедь они этим почти бросают вызов всему своему сословию! Сословие-то осталось сненавистниками вроде Хазанова и Жванецкого.

Страдания от реформ Горбачева-Ельцина многообразны. Пустьинтеллигент-демократ, возненавидевший «империю», не признает и не уважаетстрадания, причиненные уничтожением СССР, сдачей национальных богатствиностранцам и ворам, ликвидацией науки и т.п. Но он никак не может отрицатьпростое и видимое следствие – резкое обеднение большей части граждан. Это –прямой результат душевных усилий демократа, его «молитв» (пусть сам он «неподжигал»). И речь при этом идет не о временном бедствии вроде войны. ВЦИОМхладнокровно фиксирует: «В обществе определились устойчивые группы бедныхсемей, у которых шансов вырваться из бедности практически нет. Это состояниеможно обозначить как застойная бедность, углубление бедности». То есть, снятооправдание, которым вначале тешили себя демократы: пусть люди шевелятся, у нихесть возможность заработать. По данным ВЦИОМ, только 10% бедняков могут,теоретически, повысить свой доход, «крутясь побыстрее». Причины имеютсоциальный, а не личностный характер.

И вот, зная масштабы этих страданий, среднийинтеллигент-демократ, кладя их на чашу весов, выше ценит свой душевный комфорт– избавление от надуманного страха перед тоталитаризмом или получениевожделенной многопартийности. Ему не жаль страдающих. Он, в целом, рад тому,что происходит. Это кажется невероятным, но это именно так.

В 1996 г. встретил я коллег-гуманитариев, с которыми у меняв 1989 г. был памятный разговор. Я тогда говорил, к каким тяжелым последствиямнеминуемо ведет курс Горбачева, и меня прямо спросили: «Скажи, Сергей, ты чтоже, противник перестройки?». Тогда это еще звучало угрожающе. Я подумал иответил: «Да, противник. Перестройка приведет к огромным страданиям людей». Ивот теперь я спросил одну женщину, доктора наук, с которой меня связывали оченьдобрые отношения, не изменила ли она своих оценок после всего, что виделаначиная с того разговора в 1989 году. И она ответила: нет, она и сейчас радатому, что происходит. И она голосовала за Ельцина, хотя считает его… (в общем,жестко его оценила). Голосовала потому, что она может, не боясь, сказать пронего то, что думает.