Мне показалось, что мы затронули что-то страшное ипостыдное. Прекрасно понимала доктор философских наук, что эти ее «разрешенные»обличения суть ее сугубо личное духовное удобство, никакого социальногозначения они не имеют, никакого вреда режиму не наносят (как только маячитвред, на слова отвечают дубинки и танковые орудия). Какую, значит, огромнуюценность для нее составляло право обличать власть, и какой аномальный страхвызывало официальное неодобрение этого занятия в советское время. Именнонеодобрение, не более того, ибо обличение советской власти было поголовнымкухонным занятием интеллигенции, и ни один волос за это не упал. И эта ценностьв ее глазах перевешивает реальные смертельные страдания десятков миллионовлюдей.

Мне кажется, что это ненормально. Это – отрыв от жизни, уходв какое-то духовное подполье, где увеличиваются тени и теряется мера вещей.

Моральный релятивизм.

Мне кажется очевидным, что большинство активных идеологов антисоветскогоповорота – люди с изломанной моралью. Здесь я не имею в виду диссидентов,которые выступили как противники системы и даже иногда получали от нее шишки. Яговорю о тех, кто вышел из рядов самой привилегированной номенклатуры, такихкак А.Н.Яковлев или Г.Х.Попов. Их антисоветизм – или следствие самой циничнойизмены тому государству, которое они подрядились охранять и укреплять, илиследствие какого-то прозрения, которое осенило их на старости лет. Во второеверится с трудом. Но главное, что в любом случае их активная идеологическаяантисоветская деятельность, на мой взгляд, аморальна. Даже если ты былантисоветчиком в душе и просто воспользовался поражением СССР, чтобы получшеустроиться, держись в тени. Грех тебе выходить к людям и говорить диаметральнопротивоположное тому, что ты сам говорил всего пару лет назад. Случайнопришлось прочитать статью Волкогонова, посвященную Дню Победы 1989 г., когда онбыл, кажется, начальником Главного политического управления Вооруженных силСССР. Страшно читать, более страстного и искреннего ленинца трудно себепредставить. Но ведь это, как ни крути, подлость – в это же время тайно писатькнигу, льющую грязь на Ленина.

Но скажу не об «архитекторах и прорабах», а о том типемышления, который овладел значительной группой людей. Думаю, что именно изсочетания социал-дарвинизма и присущей евроцентризму безответственностивозникло и еще одно свойство антисоветского проекта – поразительный"моральный релятивизм" (применим этот мягкий и туманный термин). Ужев конце 60-х годов в интеллигентной среде сознательные «антисоветски мыслящие»товарищи стали выделяться в особую субкультуру. В лаборатории, например, ониговорили друг с другом как посвященные – так, что постороннему было труднопонять, о чем идет речь. У них были свои дела и проблемы, причем создавалосьвпечатление, что по отношению к «непосвященным» у них не действуют те моральныенормы, которые раньше казались общепринятыми, как бы «естественными». Этопоначалу очень удивляло.

Помню случай в начале 70-х годов. Меня стали привлекать в«Комсомольскую правду», писать статьи о науке (я занимался науковедением). Зав.отделом науки был молодой талантливый журналист, мне очень нравился. Мне онтоже симпатизировал и как-то изложил свое сознательное антисоветское кредо.Видал я раньше антисоветчиков, которые изрыгали хулу, а этот был спокойный иименно сознательный. Потом он сделал быструю карьеру (даже стал зам. главногоредактора «Известий»). В 1973 г. он попросил меня съездить в командировку вБийск. Оттуда из пединститута какой-то доцент прислал письмо с обличениямиректора, на высокой политической ноте. Я поехал, говорил со многимипреподавателями, студентами, ректором, этим доцентом. Доцент этот был подлыйсутяга, который хотел подключить к своей сугубо личной склоке центральнуюпрессу. Дефектом ректора была только доверчивость.

Вернулся я в редакцию, говорю, как обстоит дело –поддерживать сутягу против честного человека нельзя. И этот интеллигентный,талантливый журналист взорвался. Мол, как это нельзя! Сутяга, честный – какаяразница. Ты что, из-за ерунды хочешь такую дорогую командировку оставить безрезультата? Эта философия меня очень тогда взволновала. В нашей, «просоветской»среде было много хамства, даже подлости, но такой философии не было. Напротив,антисоветская позиция как-то преломлялась у этих интеллигентов в ощущение своейпричастности к высокой миссии, которая позволяла им не обращать внимания натакие мелочи. В них уже было что-то от Родиона Раскольникова.

Те идеологи, которые уже с 60-х годов «проектировали»структуру и логику антисоветской пропаганды, сознательно пошли наразрушительный для нравственности шаг, которого не заметили «честные демократы»и который нам всем теперь дорого обходится. Они широко использовали топротиворечие, которое неизбежно возникает при «родовых муках» становлениянового строя. Заключается оно в том, что политический и идеологический аппарат,который служит инструментом этого становления, в широких масштабах вступает вконфликт с пророками и провозвестниками именно этого строя. И не тольковступает с ними в конфликт, но часто и уничтожает.

Это, надо подчеркнуть, происходит неизбежно, и не толькопотому, что аппарат всегда отстает от пророков, что он не может и не должен такглубоко чувствовать и переживать суть исторического процесса. Даже есликакая-то часть аппарата и понимает, что пророк прав, она вынуждена егоокоротить, потому что аппарат организует движение всей неоднородной и дажевнутренне противоречивой социальной системы, он должен следовать именно еединамике, а не динамике мысли и чувства тех, кто «внял неба содроганье».Никакое большое движение не возникает без пророков и поэтов, но уже в процесседвижения избыток их творчества разрушителен.

Во время «родовых мук» становления советского строя многиеего самые чуткие и верные выразители и пророки подверглись гонениям илипоплатились жизнью. Погиб Н.Клюев, бедствовал А.Платонов, томился в лагереА.Ф.Лосев, а в ссылке М.М.Бахтин, пошел на расстрел А.В.Чаянов. Все это былилюди, провидевшие и выразившие, не всегда ясно, самые фундаментальные чертысоветского проекта. Подлость антисоветских идеологов я вижу в том, что онипредставили этих мучеников-пророков своими политическими и идеологическимисоюзниками. Этим они нанесли новый и гораздо более трудно поправимый удар поделу этих мыслителей – они блокировали, нейтрализовали их мысль, которая длянас в поиске пути имеет именно фундаментальное, а не конъюнктурное, значение.После того, как люди А.Н.Яковлева «прибрали к рукам» Чаянова – кто его читает?

А.Ф.Лосев замечательно изложил место космическогомироощущения в современной нам русской культуре, и эта его разработка была быочень важна для понимания особенностей советского проекта в его сравнении сЗападом. Именно пассаж о конфликте между космическим мироощущением русскогочеловека и ньютоновской картиной мира привел на XVI съезде ВКП(б)Л.М.Каганович, нападая на А.Ф.Лосева, как пример «мракобесия» – удивительнаячуткость. Но разве это дает право антисоветским либералам представлять Лосевасвоим союзником? Ведь это подлог, в данном эпизоде их философский союзник –Каганович.