– Думаешь, они работали вместе?

– Скорее всего, – нахмурив брови, ответила Таппенс. – Незабудь, я видела, как они совещались.

– Тогда, выходит, Карл фон Дейним организовал похищениедевочки?

– По-видимому.

– Но для чего?

– Вот именно, – кивнула Таппенс. – Я все время об этомдумаю. Не видно смысла.

– Зачем было похищать именно этого ребенка? Кто такиеСпроты? Люди скромного достатка – значит, не ради выкупа. И ни он, ни она несостоят на службе в правительстве.

– Верно, верно, Томми. Бессмыслица какая-то.

– А самой миссис Спрот ничего не приходит в голову?

– У этой женщины в голове мозгов меньше, чем у курицы, –презрительно отозвалась Таппенс. – Она вообще не способна думать. Считает, чтоименно таких злодейств и следует ожидать от гадких немцев.

– Вот дура, – рассердился Томми. – Немцы – прежде всего прагматики.Если они шлют своего агента выкрасть ребенка, значит, им это зачем-то надо.

– Знаешь, у меня такое чувство, что миссис Спрот могла бысообразить зачем, – проговорила Таппенс, – если бы хорошенько подумала. Что-тодолжно быть, какая-то информация, которой она завладела случайно, возможно,сама не понимая ей цену.

– «Ничего не говорите. Ждите указаний», – процитировал Томмизаписку, найденную на полу у миссис Спрот. – Да, черт побери, это ведь что-тоозначает!

– Наверняка. Не может не означать. Единственное объяснение,которое мне приходит в голову, это что миссис Спрот или ее мужу доверено нахранение что-то ценное, доверено именно потому, что они такие ничтожные,заурядные люди и никому в голову не придет, что это может храниться у них.

– А что, это мысль.

– Мысль-то мысль. Но слишком уж похоже на шпионский роман.Неубедительно как-то.

– А ты просила миссис Спрот порыться в памяти?

– Да. Но трудность в том, что ее это не особенно интересует.Бетти с ней, а до остального ей дела нет. И еще закатывает истерики, из-за тогочто, видите ли, застрелила человека.

– Удивительные существа – женщины, – сказал Томми. – Взять,например, эту. Рвалась в бой, как настоящая фурия, перестреляла бы, не моргнувглазом, хоть целый полк, лишь бы вернуть свое дитятко. А потом, всадивпоразительным образом пулю прямо в лоб похитительнице, теряет самообладание ипроливает ручьи слез.

– Коронер с нее вину, во всяком случае, снял, – заметилаТаппенс.

– Еще бы. Я бы, ей-богу, не решился бы выстрелить на ееместе.

– Она и сама бы, наверно, не решилась, если бы соображала,что делает. Она выстрелила просто потому, что не представляла себе, чемрискует.

Томми кивнул.

– Прямо как в Библии: Давид и Голиаф[56].

– Постой, постой... – проговорила Таппенс.

– Ты о чем, старушка?

– Сама не знаю. Сейчас, когда ты сказал про Библию, у менямелькнула какая-то мысль. Мелькнула – и забылась.

– Ничего не скажешь, ценное подспорье.

– А ты не язви. Так бывает.

– Что-нибудь в связи со стрельбой не целясь?

– Нет, скорее с... Погоди, погоди... По-моему, это былокак-то связано с царем Соломоном[57].

– Кедры, храмы, сотни жен и наложниц?

– Замолчи, – попросила Таппенс. – Ты только мешаешь.

– Евреи? – продолжал гадать Томми. – Колена Израилевы?

Но Таппенс качала головой. Немного спустя она сдалась.

– Не могу вспомнить, кого же она мне напоминала?

– Кто? Убитая Ванда Полонская?

– Да. Когда я ее первый раз увидела, ее лицо показалось мненемного знакомым.

– Думаешь, ты ее где-то встречала?

– Нет. Определенно нет.

– У миссис Переньи и Шейлы наружность совсем в другом роде.

– Да, конечно. На них она не похожа. А знаешь, Томми, ямного думала об этих двух женщинах.

– И что-нибудь надумала?

– Сама не знаю. Насчет той записки, которую миссис Спротнашла у себя на полу, когда хватились Бетти.

– И что же?

– Будто бы ее забросили в окно, и в ней был завернут камень,– все это вздор. Ее просто кто-то положил на пол у порога, чтобы миссис Спротсразу увидела. Я думаю, это миссис Перенья положила.

– Тогда, выходит, миссис Перенья, Карл, Ванда Полонскаяработали втроем?

– Да. Ты обратил внимание, как миссис Перенья вошла в самыйответственный момент и сразу решила все по-своему: в полицию не звонить! Онавзяла дело в свои руки.

– Значит, ты по-прежнему думаешь, что она – Игрек?

– Да. А по-твоему, нет?

– Наверно, да, – с сомнением ответил Томми.

– Томми! У тебя что, есть другая гипотеза?

– Глупость, вернее всего.

– Расскажи!

– Нет. Лучше не буду. У меня нет никаких фактов. Абсолютноникаких. Но если я прав, то мы имеем дело не с Игреком, а с Иксом.

Томми принялся размышлять вслух:

– Блетчли. Он вроде бы вне подозрений. Против него ничегонет. Типичный отставной моряк, даже, может быть, чересчур типичный. И в концеконцов, это ведь он хотел непременно звонить в полицию. С другой стороны, онзнал, что мать девочки ни за что не согласится. Угроза, содержащаяся в записке,это гарантировала. Так что он мог без опасений настаивать на своем...

И они снова вернулись к вопросу, который вертелся в голове ине давал покоя.

Зачем кому-то понадобилось похищать Бетти Спрот?

У ворот «Сан-Суси» стояла автомашина с надписью «Полиция».