Но, зная то, что знала она, разве можно было сомневаться?

Рыбак на дальнем конце Старого пирса забросил удочку и сталаккуратно сматывать лесу на катушку.

– Боюсь, что ни малейших сомнений, – сказал он.

– А знаете, меня это огорчает, – вздохнул Томми. – Потомучто он... как бы сказать... славный малый.

– Естественно, мой друг. Они, как правило, славные ребята.Крысы и землеройки не вызываются работать в тылу у врага. Мы имеем дело схрабрыми людьми. И сознаем это. Но тут все ясно, доказательства налицо.

– И ни малейших сомнений, вы говорите?

– Ни малейших. Среди его бумаг с химическими формуламинайден список сотрудников, с которыми рекомендуется наладить контакты ввиду ихвозможных профашистских симпатий. А также план саботажа и запись некойхимической реакции, если ее применить к удобрениям, то можно обесплодить большиеплощади сельскохозяйственных угодий. И все – в сфере деятельности мастераКарла.

Кляня себя в душе за то, что обещал Таппенс задать именнотакой вопрос, Томми спросил:

– И наверно, исключено, что ему это могли подкинуть?

Мистер Грант язвительно усмехнулся.

– О! Мысль, конечно принадлежащая вашей супруге?

– М-м, собственно, вообще-то да.

– Обаятельный юноша, – снисходительно заметил мистер Грант.А затем продолжал уже вполне серьезно: – Не думаю, что стоит рассматриватьтакую возможность. У него имелся запас симпатических чернил[59], а это ужеокончательное доказательство. И не обычных симпатических чернил, которыеподбрасывают в таких случаях. Не аптечный пузырек на умывальнике с наклейкой«Принимать по показаниям» или еще что-нибудь в таком роде. А довольно хитроеизобретение, я только один раз до сих пор с ним сталкивался, но тогда это былижилетные пуговицы. Пропитанные нужным веществом, понятное дело. Хочешьчто-нибудь тайно написать – размочи пуговицу в воде. Но у Карла фон Дейнимабыли не пуговицы, а шнурки для ботинок. Остроумно придумано.

– Д-да. – Что-то шевельнулось в памяти Томми, неясное, какбы туманное...

Реакция Таппенс оказалась более быстрой. Как только Томмипересказал ей свой разговор с шефом, она сразу уловила самое главное:

– Шнурки? Тогда все понятно!

– Что тебе понятно?

– Ты помнишь, садовая голова, как Бетти почему-то вытянулашнурки из моих ботинок и затолкала в стакан с водой? Тогда я просто удивилась:надо же было ребенку придумать такое! А теперь понятно, что она просто видела,как это делал Карл, ну, и вздумала ему подражать. А он, опасаясь, как бы она неначала болтать о том, что видела, устроил так, чтобы та женщина ее похитила.

Томми сказал:

– Стало быть, тут все ясно.

– Да. Хорошо, когда ситуация обретает осмысленные очертания.Можно больше об этом не думать и продвигаться дальше.

– Нам необходимо двигаться дальше.

Таппенс кивнула.

Положение действительно становилось все напряженнее. Франциявсем на удивление неожиданно капитулировала – посеяв растерянность и отчаяние всердцах своих граждан. Что станется с французским флотом, оставалось неясным.Все берега Франции оказались в руках немцев, и угроза вторжения сделаласьвполне реальной.

Томми сказал:

– Карл фон Дейним был всего лишь одним звеном в цепи. Ацентром является миссис Перенья.

– Да, и мы должны следить за ней. Но это будет непросто.

– Куда там. В конце концов, если она мозговой центр всейорганизации, ее так легко вокруг пальца не обведешь.

– Значит, миссис Перенья – Игрек?

Томми полагал, что да. Он еще раз уточнил:

– А ты убеждена, что дочь не замешана?

– Абсолютно.

Томми вздохнул.

– Что ж. Тебе виднее. Но если так, то бедняге здорово неповезло. Человек, которого она полюбила, полюбила первый раз в жизни, – и малотого, еще и мать. Что же у нее остается?

– Мы ничего не можем тут поделать.

– Конечно. Ну, а вдруг мы ошибаемся? Вдруг все-таки Икс –или Игрек – это какой-то другой человек?

Таппенс холодно произнесла:

– Ты все еще цепляешься за эту мысль? Не просто ли потому,что тебе так хочется?

– Что мне хочется? О чем ты?

– О Шейле Перенье, вот о чем.

– Тебе не кажется, что ты плетешь совершенный вздор,Таппенс?

– Ничего я не плету. Ты попал под действие ее чар, как илюбой другой мужчина.

Томми сердито возразил:

– Ничего подобного! Просто у меня есть своя версия.

– И какая же это версия?

– Я пока еще не хочу ее излагать. Посмотрим, кто из насправ.

– Лично я считаю, что надо вплотную заняться миссисПереньей. Проследить, куда она ходит, с кем видится. Выяснить все. Где-тодолжна обнаружиться связь. Сегодня же вечером приставь к ней Альберта.

– Займись этим сама. Я занят.

– А ты что будешь делать?

– Я? Пойду играть в гольф, – ответил Томми.

– Совсем как в старые добрые времена, хозяйка, – сказалАльберт. Он весь лучился радостью. Хотя теперь, в годах, он нарастил жирок,однако в душе его сохранился молодой романтический задор, который в свое времясвел его с Томми и Таппенс в годы их изобиловавшей приключениями юности. –Помните, как вы первый раз дали мне задание? Я тогда с утра до ночиплевательницы драил в шикарном доходном доме. Швейцар там был – настоящаяскотина, постоянно ко мне придирался. Однажды вы ко мне подошли и такогонаговорили! Наврали с три короба... Насчет аферистки по прозвищу Рыжая Рита. Ичто интересно, многое потом оказалось правдой. С тех пор я, как говорится, ниразу не оглянулся назад. Много у нас было с вами приключений, прежде чем мы,так сказать, ушли на покой.