— Ну вот, опять вопросы, — обиделась я, в этотмомент музыка кончилась, и мы пошли к столу, я сделала пару шагов и едва неспоткнулась, в нескольких метрах увидев Ирку, бывшую подругу и коллегу пошколе. Этого только не хватало: сейчас кинется с вопросами, и мне придетсянесладко. К счастью, Ирка была сильно навеселе, выглядела какой-то измученной,постаревшей, а меня узнать не пожелала, скользнула взглядом по моему лицу,задержалась на платье и перевела тоскующий взор на Сашку. Выглядел он звездойамериканского кино, а Ирка отдыхала в компании двух подружек и недомеркакавказской национальности.

Я с облегчением вздохнула, но беспокойство вскоре вернулось.Пожалуй, таскаясь по злачным местам, следует быть осторожной, не ровен часнарвешься на знакомых. До сих пор мне просто везло, но судьба — дама капризная.

Еще с час я смогла высидеть в ресторане. Как на иголках,косилась на Ирку, а Монаха слушала вполуха. Он активно интересовался моимпрошлым: откуда я, где жила, где училась? Если он всерьез займется моей особой,вранье мне только во вред, и я по возможности отвечала правду: родилась в этомгороде, потом уехала в Москву, там вышла замуж, а сюда вернулась ненадолго,повидаться с родственниками и друзьями. Неизвестно почему, но Сашка упорно нежелал верить ни одному моему слову, это было даже обидно.

Я разозлилась и сказала совершенно неожиданно:

— Мне пора.

Монах немного растерялся, до этой минуты он был твердо уверен,что вечер мы закончим в его постели, и вдруг такая незадача. Продолжая болтатьо моей красоте, он повел меня к машине, должно быть, до конца надежды не теряя.Ехать с ним было небезопасно, но другого выхода я не видела.

— В чем дело, а? — резко спросил он черезнекоторое время. Я упорно смотрела в окно, хмурилась и молчала.

— Все нормально, — зло бросила я.

— Не говори ерунды. Ты улыбалась, шутила и вдругсвернулась, точно еж, выставив все иголки.

Я подумала и ответила, с заметным трудом подбирая слова:

— Я понимаю: у тебя погиб друг, ты переживаешь и, надополагать, именно поэтому ведешь себя, точно следователь. Бесконечные вопросы:кто я и что я? Вынуждена тебя разочаровать: мне об убийстве ничего не известно.О том, что Сережа погиб, я узнала от тебя. Мы не были близки, и своими тайнамион со мной не делился. Так что умерь свой пыл. И еще: не могу сказать, что этобыл самый приятный вечер в моей жизни. А жаль.

Сашка, резко затормозив, прижал машину к тротуару иповернулся ко мне:

— Варя… честное слово, я даже не думал…

Актер Монах неплохой, сцена сыграна убедительно и дажеталантливо, не знай я его мыслей, с ходу бы поверила и кинулась на шею. Авзгляд, а вздох, а эта робкая улыбка! Кому же придет в голову, что он самый чтони на есть мерзавец. Вчера застрелил лучшего дружка, а сегодня сильно озабочентем, что эта неприятная история выйдет наружу.

Он протянул руку, коснулся моего плеча, а потом легонькопритянул меня к груди.

— Извини, — потупив глазки, пролепетала я. —Мне показалось… Я просто… мне стало обидно, что вовсе не я тебя интересую. Иэто неожиданное приглашение…

— Это я виноват, — обрадовался Сашка.

«На кой черт подался в бандиты, в роли романтических героевему б цены не было».

— Мы с Серегой дружили с детства, и я немного не всебе… но я вовсе не хотел тебя обидеть… — В этом месте он запечатлел на моихгубах поцелуй, а я потянулась навстречу любимому. Лирическая сцена длиласьминут десять. Сашка решил продолжить ее в своей квартире, порадовавшись вочередной раз, что бабы — дуры и я при умелом подходе через полчаса все емувыложу. Обидно то, что он прав. Выложила бы, как миленькая, еще бы и счастливабыла. Это придало мне прямо-таки нечеловеческие силы, я отстранилась, досталаиз сумки зеркало, посмотрела на свои прекрасные черты и задумчиво произнесла:

— Ужасная трагедия. Ты знаешь, за что его?

— Нет. Времена такие, что и про себя не скажешь, за чтомогут убить. — Тут Сашка вспомнил, что он вроде бы бизнесмен, и добавилслегка невпопад:

— Бизнес — штука опасная.

— Я ждала твоего звонка, — тихо сказала я, убравзеркало в сумку. — После той встречи в баре. А позвонил Сережа. И ярешила… Конечно, все это ужасно глупо… — Я покачала головой и стала смотреть вокно. — Сегодня, когда ты пригласил меня поужинать, я подумала… Господи,почему все в жизни складывается не так, как хочется! — патетическизакончила я, с надеждой глядя в глаза Сашке Монаху.

«Белая горячка, — мысленно констатировал он не безудовольствия. — Ладно, дорогая, я люблю тебя и все такое».

Он обнял меня с большой нежностью и вновь принялся целовать,попутно сочиняя вслух:

— Я искал тебя. Это оказалось нелегким делом: никтоничего о тебе не знал. И вдруг является Серега и говорит: «Я с ней вчераужинал», да еще с такой улыбочкой, я чуть не свихнулся.

«Должно быть, по этой причине и пришил дружка», —съязвила я тоже, само собой, молча.

— Он дал понять, что вы с ним… Ты понимаешь? Я все-такирешил позвонить. Может, не нашел нужных слов, ты говорила так насмешливо,равнодушно…

— А потом долго плакала, — прошептала я и сделалапопытку зареветь, пара слезинок скатилась по щеке, почему-то только из одногоглаза. Это нормально или со мной опять творится что-то не то? Сашка целовал моюмокрую щеку, и мы дружно делали вид, что пребываем в блаженстве.

«Господи, какая тоска», — думал Сашка.

«Подожди, родной, я тебя развеселю», — думала я.

Сидеть, перегнувшись набок, неудобно, и я попыталасьсократить затянувшуюся сцену. Робко отстранилась и сказала, глядя в лицо Сашкеи по возможности светясь изнутри:

— Я, наверное, ужасно выгляжу.

— Ты выглядишь потрясающе! — Это дурацкое слово онизловчился произнести с большим чувством, сказывался опыт и знание женскойпсихологии. Но и я не лыком шита.

— Ты просто меня успокаиваешь. Зареванная женщина неможет выглядеть потрясающе (две пролитые слезы давали мне право быть изареванной, и несчастной).

— Для меня ты всегда прекрасна.

«Мог бы придумать что-нибудь пооригинальнее».

— Я так рада, что мы поговорили…

«Ага, только вот о чем?» — дружно озадачились мы.

— Я просто места себе не находила.