Но зачем?! Почему?! Кому это на руку?!

Нубрия никогда не пыталась напасть на Талию, чтобы ее захватить. Это… С какой стороны не посмотри, это звучит довольно глупо. Мы… Наша страна значительно меньше, да и нам не так уж и плохо живется за Магической Стеной возле теплого моря…

Отомстить им за то, что произошло пять сотен лет назад и за последовавшие попытки нас захватить? Или же зачем-то затеять войну?..

Но почему именно сейчас?! Сейчас, когда подписан мирный договор, на стене здания Торгового Союза появился новый маршрут из Грейриджа в Рамрайт и дальше, а я сижу в центре столицы Талии и попиваю шоколад из чашки?..

Я этого не понимала, и меня это порядком нервировало.

Собиралась было подняться и уйти, но не успела. Замерла, потому что услышала знакомый голос, которому вторил нервный женский смех.

И внезапно поняла, насколько сильно попала.

Потому что в ресторации "Угли" появился Даррен Берг в привычных темных одеждах с удивительной красоты девицей в лиловом бархатном платье, обтягивающей ее невысокую, но крайне изящную фигурку. Уверена, эта была та самая Катрин, его невеста — тонкая, звонкая, с крайне соблазнительным личиком!.. У нее были точеные черты, капризный рот, немного вздернутый носик, искусно завитые черные локоны, синие глаза — тут уже иллюзия, уверена!..

Магичка, подумала я ревниво, но довольно слабая. Впрочем, когда мужчина выбирал себе пару из-за величины ее… гм… магического Дара?!

Держа невесту под руку, Даррен Берг уверенно провел ее к столику по другую сторону ширмы с тропическими птицами… Как раз рядом с тем закутком, в котором сидела я!

Ну, как сидела?! Слилась с обивкой диванчика, создав самую лучшую, самую молниеносную из всех своих иллюзий и тут же затерев следы заклинаний.

Притворилась, что меня здесь нет.

Диван есть, а меня нет.

И я очень постаралась, чтобы это было убедительно. Очень-очень! Потому что понимала — если Даррен Берг меня здесь обнаружит, то мне придется совсем непросто. И метелкой на раскопках я уже не отделаюсь…

Но декан все же меня не заметил, полностью поглощенный своей красавицей- невестой. Галантно поддерживая ее за локоть, проводил к столу. Я слышала, как он усаживал ее на диванчик, а затем спросил, что она желает заказать.

К ним уже спешил распорядитель, и я засобиралась быстренько встать, чтобы, пользуясь удачным моментом, сбежать.

Но осталась.

Не сбежала, потому что спутница заказывать что-либо отказалась. Нервно приказала распорядителю пойти прочь, а затем дрожащим от волнения голосом заявила:

— Даррен, ты все прекрасно понимаешь, но все-таки решил продолжить ломать комедию… Или же трагедию?

— Комедию, моя дорогая! — галантно подсказал он.

На это его невеста фыркнула.

— Именно так, комедию! Настоял на этой встрече, хотя в своем письме я все прекрасно изложила. От начала до конца. Неужели ты так ничего и не понял?!

— Катрин, — произнес он, и голос на этот раз прозвучал глухо.

— Не перебивай меня! — взвизгнула девица. — Похоже, не понял, раз уж ты заставил меня сюда прийти, хоть я и не собиралась… Но раз так, и я уже здесь, то, будь добр, выслушай все, что я тебе скажу!

— Для этого я тебя сюда и позвал. Думаю, я заслуживаю объяснений, а не сухого письма с уведомлением о разрыве нашей помолвки.

В отличие от Катрин, голос Даррена Берга прозвучал на редкость спокойно.

— Вот и послушай! — снова взвизгнула она, и мне показалось, что Великая Мать обделила девицу умом, взамен наградив красотой. По мне, это было довольно логично — либо одно, либо другое. — Знаешь, Даррен, я долго пыталась тебя понять… Отыскать причину, почему ты отправился на свою ужасную войну! Но так и не смогла. Смирилась, приняла, что ты не мог поступить иначе. Почему ты на меня так смотришь?! И почему у тебя на лице… такое выражение? Ты что, смеешься надо мной?

— Как я мог, дорогая? — раздался насмешливый голос декана.

— Тогда почему же ты молчишь?!

— Ты ведь сказала, чтобы я тебя не перебивал.

Она ненадолго задумалась.

— Да, сказала! — наконец, заявила обиженно. — Ну раз так, то… Я ждала тебя все эти годы, — продолжила она с пафосом в голосе, — и не смотрела на других мужчин. Ждала и не понимала, почему ты полез в самое пекло…

— Прости, дорогая, но я все же вынужден тебя перебить, хотя разыгрываемый передо мной спектакль заслуживает аплодисментов. Когда я ушел на войну, тебе было двенадцать. Мы помолвлены с детства. Я бы удивился, если бы ты меня не дождалась, засмотревшись на других мужчин.

Девица обиженно засопела.

— Ты опять все собираешься повернуть так, словно я во всем виновата. Но я ни в чем, ни в чем не виновата, Даррен! Это ты разрушил наше счастье. Ты совершал свои геройские поступки, не думая о нас. Не думая обо мне. О том, что станет со мной, если ты погибнешь… Или о том, что я окажусь привязана к тому, кто очень скоро сойдет с ума! Но не так давно я поняла, что больше не могу… Не в состоянии этого выдерживать. Это невыносимо, Даррен!

— Позволь уточнить, дорогая… После того, как я вернулся с войны, мое будущее сумасшествие тебя нисколько не тревожило. Наоборот, в чем-то даже обрадовало. Ты знала, что очень скоро станешь вдовой — вряд ли я долго проживу после того, как меня навсегда запрут в сумасшедшем доме. И все равно была готова выйти за меня замуж, чтобы получить солидное имущество семьи Бергов. Но, похоже, лорд Бертольд не так давно сделал тебе куда более заманчивое предложение, из-за чего наша помолвка стала для тебя неинтересной. Или же ты думала, я ничего не знаю?

Установилось длительное молчание, в котором слышалось лишь возмущенное сопение Катрин. Наконец, девушка произнесла:

— Хорошо! Раз уж ты говоришь со мной подобным тоном, то… Ты заслуживаешь своей правды!

— Именно так, любовь моя! — вновь раздался насмешливый голос декана.

— Я никогда тебя не любила, Даррен, так что прекращай уже паясничать! Прибереги свои неуемные проявления любви для другой. Хотя я сомневаюсь, что ты успеешь кого-нибудь найти. Твои приступы участились, так что в скором времени тебя ждет сумасшедший дом, и свихнувшиеся на войне маги станут твоей последней семьей. Наша же с тобой история закончена, так что обручальный браслет свой тоже забери!

И я услышала, как обиженно звякнул металл.

— Могла бы и оставить на долгую память, — бесстрастно произнес декан. — Мы были помолвлены столько лет.

— Сперва мне пришлось смириться с решением моего отца… Затем я решила, что ты — хорошая партия, и ты сможешь сделать меня счастливой. Но когда ты вернулся с войны и известил о том, что носишь Хаос в своей голове и предложил расстаться, я подумала, что…

— Что я все еще остаюсь хорошей партией.