— Ну?

— А на самом деле прав тот, кто побеждает, —заявил Мрак зло и уверенно.

— Это с его слов остальные узнают, как было. Историюпишет победитель! Если бы верх взяли гунны, разве не были бы именно они самымичистыми, благородными и красивыми, а их Аттила разве не стал бы примеромвсяческих доблестей, затмив Александра Македонского, Ганнибала, Наполеона иНьютона в придачу? И их противники не превратились бы в пьяный и развращенныйсброд подлых уродливых трусов?

Олег смотрел с подозрением:

— И что ты хочешь сказать? Мрак сказал зло:

— Я уже сказал. Бей, руби и круши! Мы правы уже потому,что мы… это мы. Только так и не иначе! Понял?… Ну вот, а теперь давай полетаем.

— Ого, — сказал Олег.

— Удержишься сам?

— Еще и тебя могу понести, — сказал Мракхвастливо. Он чуть присел, согнул руки в локтях и коротко прыгнул в небо. Это всамом деле был прыжок, как если бы скакнул кузнечик, но в верхней точке он нерасправил радужные крылья, а продолжал подниматься вверх и слегка заваливатьсявперед, уже как реактивный снаряд с работающим двигателем.

Олег догнал, пошел рядом. Мрак летел уверенно, хоть это ни очем не говорит, он всегда выглядит уверенным, даже когда тонет в болоте. Сейчасвокруг него блестит искорками и сгорает воздух, а следом схлопываютсявстревоженные волны этого океана, спеша заполнить пустоту.

Когда вилла осталась далеко внизу, стала видна горделиваягорная цепь Пиренеев. В этот момент из-за гор в небо ударили цветные стрелы,застыли слегка подрагивающими светящимися копьями, полупрозрачными,таинственными, опасными.

— Смотри, Мрак! — крикнул Олег.

— Земля — круглая!… Смотри-смотри. Она в самом делекруглая. Ощути. Ощути, что круглая… обязательно ощути!… Ощути наши размеры,размеры планеты…

Мрак летел рядом с распахнутыми от восторга глазами.

— Как здорово! — заорал он так, что Олегшарахнулся.

— Как клево!

— Да? — спросил Олег с надеждой.

— Еще бы!

— Мрак, тогда я на тебя надеюсь. Авось ты сможешь себепредставить и расстояние до Марса. Или хотя бы до Луны.

Мрак прокричал:

— А вот этого не дождешься, гад! Хочешь, чтобы я прямощас склеил ласты и рухнул гордым пингвином?

Он все набирал скорость, Олег нарочито приотстал, готовый влюбой миг подхватить икара за эти самые ласты. Внизу на земле в серо-коричневойпочве виднелась идеально круглая впадина. Как будто в мокрую глину с большойвысоты упал мячик… тяжеленький такой. Металлический. Заботливые руки тут жевытащили его, а в глине осталась аккуратная выемка. Глина была почтиполужидкая, ибо по краям как выплеснулась от удара, так и застыла тонкимваликом.

А теперь надо представить, что этой выемке полмиллиарда лет,а тонкий валик по краям все еще не разрушился, потому что это не глина, апрочнейший гранит. И толщина самой тонкой стенки втрое толще дамбы Днепрогэса.Нет, даже такой пустяк представить не удается, ибо как бы долго он ни жил, ночто его несколько тысяч лет рядом с полумиллиардом?

Черт, но остальным будет во сто крат труднее, чем ему сМраком, преодолевать этот психологический барьер. Да что там во сто крат: вмиллионы! Похоже, еще долго им придется быть единственными, кто сумел заглянутьв себя… и остался в живых.

Мрак все забирался вверх, на такую высоту они еще неподнимались, Мрак явно успел накачать свои новые мышцы. Земля внизу проплываланекой выпуклой линзой, из-за края медленно выползали новые детали континента,неспешно перемещались на середину…

— Смотри, смотри! — заорал Мрак.

Далеко впереди блеснуло, Олег наддал, быстро догнали,полетели в сторонке, со странным чувством рассматривая эту хрупкую конструкцию,похожую не то на первый велосипед, еще трехколесный и без цепи скоростей, то лина первый самолет Можайского. Космическая станция, плод научной и техническоймысли всего человечества, медленно плывет, как аэростат, над планетой. Ейнельзя шевелиться, тем более дергаться — рассыплется, вся станция неимовернохрупкая, то и дело отказывает то одна, то другая деталь, нельзя лишний разповернуться другим боком или перейти на другую орбиту — все это жрет чудовищнуюуйму энергии.

— Зато это надежно, — ответил Олег.

— Зато это поднимет всех…

— Кого всех?

— Человечество, — объяснил, как дебилу, Олег.

— Все человечество возвысит на ступень познания… э-э…..свершения.

— На разведку не ходят армией, — возразил Мрак.

— А для ударных групп нужны такие орлы, как мы. Ну, яточно орел, а ты как хошь.

Космическая станция, а если точнее — крохотный полустанок,плыла по выверенному космическому течению, маленькая и хрупкая, жалобнорастопырив фанерные крылышки фотоэлементов, жадно собирая крупицы энергии,капельки солнечного тепла, а там, внутри, в жуткой тесноте скрючились три иличетыре человека, уже только за это — герои, подвижники, самоотверженцы. Потом,после приземления, врачи и опытные массажисты будут разгибать им скрюченныеруки-ноги, эти люди будут неделями не в состоянии поднять карандаш, но сейчасони все же работают, что-то делают. Очень важное, ибо то, что делают они,послужит всем. Всем шести миллиардам человек.

Мрак что-то спросил, Олег не отвечал, лицо было неподвижное,напряженное.

— Что случилось? — крикнул Мрак громче.

— Они передают, — ответил Олег тихо, — в свойЦентр на Земле!

— Что?

— Не знаю…

— Так чего ж ты… Ага, врубился. Ты, как летучая мышь,УЛОВИЛ их ультразвуки. Ну, радиоволны?

— Мрак, ты не понимаешь… Если я ловлю радиоволны, то…понимаешь?… Погоди, я сейчас… нет, пока не получается. Но это возможно, теперьвижу. Нет, не зря мы летим сейчас…

— Еще бы, — ответил Мрак.

— Это ж какое удовольствие — плюнуть сверху даже накакого-нибудь генерала!… Или на депутата.

Олег возразил:

— Какие генералы!… Внизу море.

— Черт, а у меня снова перед глазами снега…

Но уже виден был конец этого снежного плато, болезненныйобрыв в пропасть, в бездну. Они летели бок о бок, сердце Олега сжалось,пропасть всегда пугает, наконец край заснеженного континента оказался под ними,а там, в далекой бездне, ярко и неожиданно блеснуло ласковое голубое море.Сразу в груди разлилось тепло, а в голове на миг все смешалось, прежде чемпринять новую картину реальности: не снежное плато, а всего лишь плывущиеоблака, и не страшная бездна, а теплое солнечное море…

Он даже ощутил приступ дурноты, словно небо и земляпоменялись местами. Мрак присмотрелся, сказал удивленно: