Берийцы прибыли через два часа.

Полюбовались на замок, осмотрели сад, улыбнулись лакею и, тихо переговариваясь между собой, зашли внутрь.

Измирский заперся у себя в комнате и еще не видел гостей, а Бастиан вышел их встречать вместо меня. Отец настоял на соблюдении правил, пришлось отсиживаться в спальне, пока мой супруг играл роль радушного хозяина.

Но, наверное, это и правильно. Берийцы хоть и были гостями, но все же приглашались как танцоры, способные скрасить княжеский вечер. Если бы их встречала лично княжна или, не приведи Вайд, сам князь с княгиней, было бы странно. А Бастиан — идеальный вариант.

Прислуга разместила гостей в отведенных покоях, причем постаралась учесть все мои пожелания — комнаты стариков находились по одну сторону от Измирского, а спальни парня и девушки — по другую. Уверена, герцог очень обрадуется подобному окружению.

Я предвкушала веселое время.

— Почему такая счастливая? — спросил Бастиан, едва вернулся в спальню.

— Планирую ужин, — легко соврала я, отворачиваясь.

— А что у нас на ужин? Вновь советники с женами?

— Нет, только семья и Настиша с герцогом.

— Ясно. Будут танцы?

— Конечно. Ты же не думаешь, что я пригласила этих ребят только для того, чтобы гостевые комнаты не пустовали?

Бастиан пожал плечами.

— Кто знает? Ты любишь веселые компании.

— То есть?

— Все крыло заполнено гостями. — Бастиан сел на диван.

— Настиша, хоть и живет здесь, но достаточно далеко и никому не мешает. — Я резко обернулась. — А Измирского не я сюда селила! И вообще, чем ты недоволен?

— Ну почему же? Доволен. Вполне доволен. — Мужчина смерил меня с головы до ног непроницаемым взглядом. — Кстати, уж коли сегодня планируются танцы, имей в виду, я не умею танцевать.

— Глупости! Ты не хуже меня отплясывал на празднике у кочевников.

— Это было совсем не то, что положено исполнять княжескому супругу, — многозначительно заметил он.

Я нахмурилась. Бастиан был прав: праздник среди народа — это одно, а общественный прием — совсем другое. Но сегодня это не имело никакого значения.

— Вечером танцевать будем не мы, а для нас, — отрезала я. — Но если ты так переживаешь, можешь не ходить на ужин.

— Вот еще! Я, по-твоему, должен спать голодным?

— Тогда не мешай составлять план. А если тебе нечего делать, возьми книгу.

Он хмыкнул.

— Что? — не поняла я.

— Ты в любой ситуации хватаешься за книги. Когда нервничаешь, злишься или, наоборот, вполне спокойна и скучаешь.

— Просто люблю читать.

— Знаю. — Голос Бастиана прозвучал как-то по-особенному. — Я успел тебя изучить.

И вновь ужин.

Я жутко нервничала. А как не волноваться? Отец со скорбным видом восседал во главе стола, матушка, под стать ему, кривила губы, а Измирский спокойно попивал вино из бокала, еще не зная о приготовленном сюрпризе. Бастиан молчал, Настиша тоже.

Если бы не довольная морда герцога, решила бы, что на похоронах сидим, уж больно атмосфера соответствующая.

Но вот наконец задернули шторы на окнах, приглушили свет и…

Я с затаенным злорадством наблюдала, как расширились зрачки у Измирского, когда на середину зала выбежала берийка в полупрозрачном костюме. Она извивалась, словно змея, закидывая руки высоко за голову, отчего легкая ткань до неприличия плотно обтягивала не такую уж и маленькую грудь. От постоянного движения полы юбки разлетались, оголяя колени, но все-таки берийка понимала, что княжеский замок — это не уличная площадь, и успевала придержать ткань, не давая обнажиться округлому смуглому бедру. Хотя, сдается, некоторые из присутствующих мужчин были бы не против его увидеть.

Измирский наблюдал за танцем, и если на его лице застыла гримаса отвращения, то глаза говорили совсем о другом. Я улыбнулась. На Севере приняты другие танцы, и берийские пляски считались весьма эротичными.

В АрМонте тоже танцевали совсем по-иному, более чинно и благородно в высших кругах и намного задорнее в народе, но ни те, ни другие танцы не были похожи на змеиные телодвижения восточных красавиц.

Я так увлеклась выступлением, что не сразу заметила, как длинноусые старики встали в дальних углах и принялись отбивать ритм на диковинных барабанах.

— Это таблы, — неожиданно сказал Бастиан. — Такой барабан называется «табл».

— Откуда знаешь?

— Видел.

Мой супруг хоть и был северянином (хотя ни разу официально не признал это), но намного спокойнее отнесся к представлению. Видимо, действительно видел, и не раз. Интересно, когда успел?

Девушка закончила танец и, сложив руки на груди, отошла в сторону. А ее место занял мужчина.

Черные широкие брюки, голые ступни и полностью обнаженный верх — что может быть удивительнее? Даже моя матушка, поборница строгих нравов, с интересом наблюдала за молодым берийцем. Один из стариков вновь взялся за барабан, тогда как второй достал странный сосуд, из которого потянулась туманная дымка, волшебным образом стелющаяся прямо под ноги танцора. Движения мужчины гипнотизировали. Резкие, страстные, сводящие с ума. Туманные вихри скручивались вокруг тела в непонятные рисунки, а барабанная дробь звучала в унисон с ударами сердца. Я любовалась крепким мужским телом, мимоходом отмечая и широкие плечи, и рельефную грудь, и чуть приоткрытые в усмешке губы, и горящие черным агатом глаза.

— Великолепно, — глухо прошептала Настиша.

Я согласно кивнула.

— Обыкновенно, — хладнокровно заметил Бастиан, накрывая ладонью мою руку. — Подлить вина?

— Нет, спасибо.

Супруг недовольно нахмурился.

— Что ты так на него смотришь? Обыкновенный плясун каких много.

— Не такой уж и обыкновенный. — Я не отрывала глаз от берийца. — Ты же не сможешь так станцевать? Нет. Значит, он особенный.

Бастиан сжал руку еще сильнее. На мгновение стало больно, и я высвободила кисть. Конечно, его мужское самолюбие было задето, но с чего вдруг так явно это показывать? Между прочим, мы полностью свободны, брак фиктивный, а стало быть, никаких преград к увлечению другим мужчиной нет.

Настиша, кстати, тоже не сводила глаз с танцора, тогда как Измирский все чаще посматривал на прозрачную юбку его партнерши.

И только на усатых стариков никто не обращал внимания. Но вроде бы они не жаловались.

Мы с Настишей в последнее время общались меньше, чем всегда. То ли напряжение, возникшее в результате ее сговора с Измирским, было тому виной, то ли моя бурная супружеская жизнь. Даже Пакость начал скучать по решительной, но слишком заботливой подруге.