— Спасибо, что подождали! — словно в ответ на мои мысли раздался беззаботный голос герцога. — Камелия и гм… Бастиан, будьте добры, потеснитесь.

Я ошалело наблюдала, как он нагло забрался в карету и умудрился влезть между мной и супругом.

— Какого Вайда?! — возопил Бастиан, явно намереваясь сказать что-то нецензурное.

Признаюсь, мне и самой хотелось добавить крепкое словечко, уж слишком довольный вид был у Измирского.

— Князь сказал, что я тоже могу поехать и полюбоваться столицей, — весело пояснил он. — Камелия, у вас замечательный отец, мы с ним с первой встречи нашли общий язык.

Бастиан все-таки ругнулся, но достаточно тихо, так что все сделали вид, что ничего не слышали. А герцог откинулся на спинку сиденья, чуть не помяв при этом мне рукава.

— Ну что? — расплылся в улыбке он. — Все готовы? Тогда трогаем!

К тому времени, как мы доехали до площади, настроение совсем упало. Казалось, даже воздух в карете наэлектризовался, такими яростными взглядами обменивались мужчины.

Я же старалась по большей части молчать, полагая, что двум «друзьям» не мешает лишний раз убедиться в соперничестве. Пусть помучают друг друга, кто знает, вдруг сами себя изморят?

Площадь, как и всегда, оказалась заполнена людьми. Был выходной день, и многие горожане сочли за счастье прогуляться под теплыми лучами солнца.

Нашу карету пропускали без вопросов. Радостно взмахивали шляпами и букетами цветов, приветствуя молодую княжну. Торговцы широко улыбались, попутно предлагая товар, поэты выкрикивали небольшие четверостишия, полагая, что доставляют нам удовольствие. Какой-то старик с желтопузой обезьянкой отвесил замысловатый поклон. А обезьяна тут же его повторила, чем вызвала смех окружающих.

Наконец карета остановилась. Дверца распахнулась…

— Бастиан! — Я насупилась, заметив, что супруг и не думает шевелиться. — Вылезай. Ты должен подать мне руку.

— Тише, — зашипел он.

— Что такое?

— Вообще-то, я сбежавший преступник, забыла?

Измирский тут же сделал вид, что ничего не слышит, не видит и даже по губам не читает. Он прикрыл глаза и начал мурлыкать какую-то мелодию, старательно уверяя окружающих, что почти спит.

— Бастиан, — сдвинула брови я, — не говори глупостей. В столице немерено северян, а все вы, уж прости, на одно лицо. Так что не делай глупостей и выходи.

Надо же, когда к кочевникам ездили, ни о чем не беспокоился, а сейчас — пожалуйста! Может, стоит признаться, что нашими с Настишей стараниями мелкого воришку давно помиловали? Хотя нет, пусть поволнуется.

Бастиан нехотя спустился на землю, оглядел площадь и, минуя герцога, протянул мне руку.

— Идем.

Измирский по-прежнему сидел не двигаясь. Ну что ж, сам напросился.

Я начала протискиваться мимо, а так как места в карете было не много, острые каблучки целенаправленно впивались в герцогскую обувь. Я уже успела почувствовать себя отомщенной, как вдруг Измирский встрепенулся и, ухватив меня за талию, усадил к себе на колени.

— Что такое? — делано изумляясь, спросил он. — Неужто упали?

— Да, немного штормит, — процедила я и потянулась к мужу. — Бастиан, помоги же, Вайд тебя дери!

— Вы так прелестно ругаетесь, — шепнул Измирский прямо мне в ухо. — И, наверное, так же горячи в постели. Завидую ему черной завистью.

Хотела бы я сказать что-нибудь столь же провокационное, но тут подоспел Бастиан. Пара движений сильных мужских рук — и я уже стою на земле, улыбаясь окружающим.

А вот мой любезный супруг полез обратно в карету и даже прикрыл за собой дверь. Надеюсь, они там не поубивают друг друга. Муторно, знаете ли, потом прятать трупы.

Пока мужчины выясняли, кто из них имеет больше прав на княжну, я подала знак кучеру, и в его компании пошла к горожанам. Княжескую династию в АрМонте любили, ни один человек не посмел бы причинить мне вред, но все же с кучером спокойнее — какое-никакое сопровождение.

— Княжна! Княжна! — скандировала толпа.

Я безмятежно улыбалась.

— Госпожа Камелия! Пусть Вайд хранит вас и ваш дом!

— Пусть ваши сундуки будут всегда полны! Благополучия вам!

— Княжна! Молодая княжна!

Могу поклясться, никто из них раньше не встречал меня с таким ажиотажем. Но это и правильно, ведь как я появлялась в народе? В платьице попроще, с мордочкой бледной и скромной прической. А сейчас? Да у меня одни туфли стоят как весь товар во-о-он того лавочника.

Кстати, насчет лавочников. Как-то странно они сегодня расположились. Полукругом. И не на своем обычном месте, а чуть в сторонке. Я подавила желание привстать на цыпочки и посмотреть, что же именно прячется за их спинами.

— Княжна! Какая красивая у нас княжна! Счастья вашему дому!

И вновь улыбки, поклоны, изящные повороты и бесконечная доброжелательность в глазах.

— А ты неплохо справляешься, — прозвучал насмешливый голос Бастиана.

Я обернулась. Супруг весьма недвусмысленно шел по направлению ко мне, тогда как Измирский уныло плелся позади. Сразу видно, кто одержал победу в споре. И хотя герцог был мне очень неприятен, но и Бастиана поощрять не следовало, а то еще вообразит невесть что. Поэтому я глянула на Николаса, приподняла уголки губ в кокетливой усмешке и молвила:

— Не сопроводите меня, господин Измирский? Хочу посмотреть, что там, в самом центре.

Герцог едва не споткнулся от неожиданности. С удивлением кивнул и приосанился, расправив плечи.

— Конечно, милая Камелия. Всенепременно.

А Бастиан отчетливо скрипнул зубами.

Измирский подал руку и поправил щеголеватый шейный платок: мол, смотрите, люди, кто именно идет рядом с княжной! Я лишь покровительственно улыбнулась.

Народ расступился, и даже лавочники, казалось, чуть сдвинули прилавки вбок, дабы не загораживать обзор монаршей особе. К вящему удивлению, за их спинами, на довольно большом пустом пространстве между толпой и деревьями, росшими по краю площади, танцевали молодой человек с девушкой. А два старика с седыми длинными усами, заплетенными в косички, выбивали на странных барабанах незнакомую мелодию.

В первую минуту я не могла понять, были ли танцоры человеческими существами или спустившимися на землю сказочными сильфами — до такой степени волшебными казались их движения.

Тоненькая девушка с коричневыми, украшенными алыми прядями волосами и высокий молодой человек, в каштановой шевелюре которого тоже вспыхивали огненные сполохи. Кожа незнакомцев имела чудный золотистый оттенок, свойственный восточным дарухам или берийцам. Длинные ноги двигались легко и свободно, трудно было поверить, что они действительно касались земли.