Я что-то ела, через силу но ела, пила воду и выпила наверное десятки литров горького отвара. Кожа все время горела словно в огне, но свежие компрессы ненадолго облегчали боль.

Присутствие Инга меня не волновало, было все равно даже на то, что он иногда садился у моих ног и читал что-то, что я в силу усталости разобрать не могла.

Единственным моим желанием было только чтобы все это поскорее закончилось. Со временем я свыклась с болью, и уже не выла ночами, а тихонько плакала в подушку, тогда я чувствовала как кто-то гладит меня по голове. Инг разговаривал со мной, я не отвечала, просто не могла - сил не было.

В одну из таких ужасных ночей боль внезапно исчезла. Не ощущалось больше ни жжения, ни неприятных ощущений от которых хотелось расцарапать кожу ногтями, но ослабший организм все еще хотел спать.

Спросонья прислушалась к тишине, которую нарушал только треск горящих в камине поленьев, открыла глаза, рассеянным взглядом обвела комнату и увидела спящего в кресле магистра. Мужчина выглядел еще более измученным, чем раньше, и словно постарел на десять лет.

Магистр дернулся во сне, нахмурившись, и книга, которую он держал в руках упала на пол с глухим стуком, отчего Инг проснулся, быстро огляделся и заметив, что я не сплю, переместился на диван.

Сердце защемило от нежности, которая теплилась во взгляде мужчины, недели беспокойных ночей ничуть не испортили его красоту, только сделали черты лица еще мужественнее.

— Привет, — очень тихим, хриплым шепотом произнесла я.

Каждый раз, когда я видела Инга, вспоминала последние мной сказанные слова. Я отказалась от него, попросила исчезнуть из моей жизни, но вот сейчас находясь между жизнью и смертью мне было все равно на то, что он когда-то натворил.

Я всей душой хочу, чтобы этот мужчина никогда не исчезал из моей жизни. Я готова видеть его каждый день, каждую минуту. Хочу всегда ощущать на себе такой теплый взгляд, и чтобы когда в очередной раз со мной что-то случится, знала - Инг рядом, значит я в безопасности.

— Ты совсем не отдыхаешь... — слова давались с трудом, магистр наклонился очень близко к моему лицу и взяв мои ладони в свои руки прижался к ним горячими губами.

— Сплю иногда, не волнуйся. Как ты себя чувствуешь?

— Уже лучше. Спасибо. — не соврала, мне правда было лучше, чем все те дни. сколько их было? — Как долго мы здесь?

— Не так долго, как кажется, — Инг грустно улыбнулся. — Пять недель.

Почти полтора месяца! Я прикрыла глаза, собираясь с мыслями. Сколько времени прошло в Архангольдере? Там уже наступило утро? Когда же Риг хватится, что нас нет.

— Хочешь чего-нибудь? Может поесть или воды? Скажи, я принесу.

— Нет. Просто посиди рядом, ладно? — зажмурившись легонько сжала ладонь Инга, слабый свет от огня почему-то заставлял глаза слезиться.

Мы провели в молчании какое-то время, говорить ничего не хотелось, хотя наверное стоило бы извиниться, но магистр меня опередил.

— Я помню твою просьбу, Астрид. Как бы ни было больно, уйду и никогда больше не появлюсь, вот только. Повтори это, пожалуйста. Ты правда больше не хочешь меня видеть?

Проклятый свет пробивался даже сквозь веки, наверное от того слезы потекли по щекам, вовсе не потому что в моей душе скребли кошки, больно раздирая внутренности до крови.

— Нет, не хочу, — шепнула и зажмурилась еще сильнее, потому что в тот же миг горячие губы мужчины коснулись моей щеки.

Он сцеловывал каждую слезинку, гладил волосы, шептал что-то неразборчивое, а я плакала не в силах удержать в себе вдруг наполнившее меня счастье. Мне было так хорошо, так спокойно, как не было никогда за всю мою жизнь. Находясь в крепких мужских руках, от которых погибали люди, и благодаря которым исчезла моя семья, я чувствовала себя предательницей, но ничего не могла с собой поделать.

Единственное место в мире, в котором чувствовала себя защищенной, оказалось в объятиях моего врага.

— Астрид. Посмотри на меня пожалуйста, — мужчина коснулся моего подбородка, приподнимая лицо. Открыла глаза и встретилась с горящим, наполненным любовью взглядом. — Я не убивал твоих родителей, верь мне.

— Верю.

— Я правда ненавидел тебя, правда хотел отомстить, ты даже не представляешь сколько раз представлял тебя лежащее на том алтаре с кинжалом в груди...

— Инг.

— Нет, выслушай. Та ночь, когда ты такая маленькая, храбрая девочка, не задумываясь шагнула за мной в пропасть перевернула что-то во мне. Знаешь, никто и никогда не доверял мне настолько слепо, как это сделала ты. Я ни за что не предам твое доверие, слышишь? Ни за что.

Говорить я не могла задыхаясь от слез, кивнула и Инг продолжил.

— Видеть тебя такой безумно больно, даже не представляю, что ты переживаешь сейчас, но поверь, совсем скоро мы выберемся отсюда. Мы дождемся Рига в Ирадине, а потом ты больше никогда не попадешь в беду. Я всегда буду рядом, каждую минуту твоей жизни ты проживешь с улыбкой.

— Как же дракон? — я тряхнула головой, выпутываясь из кольца рук.

— К черту дракона, Астрид! Ты не выйдешь из этого дома, пока за нами не придут. Эти миры слишком жестоки для тебя, боюсь, в какой-то момент я не смогу тебя уберечь и тогда уже никогда себе этого не прощу.

Слова Инга разливались бальзамом на душу, мое измученное сердце верило во все, что он говорит, устав бояться.

— Нет, Инг. Мы пойдем в Панарму, а уже потом, когда ты пробудишь в себе дракона, вернемся в Архангольдер, — я говорила уверенно, ни капли не сомневаясь в задуманном. Бережно обхватила ладонями лицо мужчины, всматриваясь в его глаза. - Дай и мне шанс сделать тебя счастливым, ты ведь всегда об этом мечтал.

Мы вдвоем, в чужом мире далеком от нашего с минимальной надеждой на то, что нас найдут. У нас нет ничего, кроме друг друга, могла ли я поступить иначе? Нет, не могла. Из жалости, из соображений совести, или из чувства сильной любви, такой, о которой не напишут в романах. Называйте как хотите, но мужчина, в чьих объятиях я просидела до самого утра сегодняшней ночью стал для меня всем.

Я видела любовь в его глазах, чувствовала ее каждой клеточкой тела, но самое главное -верила ему, как никому другому. Кажется, даже если он вдруг скажет мне лечь на тот алтарь в Панарме, я не задумываясь пойду на это, только чтобы он был счастлив.

Глупо? Возможно. Но любовь сама по себе самая большая глупость в мире, а если пойти у нее на поводу можно потерять себя, или обрести что-то большее, тут уж как повезет. Я выбрала этот путь, и пусть будущее покажет, к чему все приведет, но в данный момент, ощущая на своих губах поцелуи я ощущала себя лучше, чем когда бы то ни было.

Даже если эта любовь меня убьет, я не откажусь от нее. Это чувство - лучшее чувство на свете, даже несмотря на то, что влечет за собой самую страшную боль.