— Ничего. Нормальный мент. Честный, но не дурак. Взятокне берет и героя из себя не корчит.

«А вот и нет, — не к месту подумала я. — Герой, даеще какой!»

— Думаю, девка правду сказала: ребята за нейприсматривали, она действительно по Серегиным друзьям с ментом каталась и надачу к подруге ездила, видно, искала…

Тут кое-что пришло мне в голову, и я спросила:

— Так это вы взяли ее колготки?

— Что? — удивился парень.

— Алькины колготки. Я их под кроватью нашла и положилав шкаф, а через полчаса они исчезли.

— Ты, деточка, дыши глубже, — посоветовал парень ипохлопал меня по коленке.

— Почему в милицию не заявила? — спросил тот, чтоза спиной, немного подумав.

— Я звонила в милицию. Сразу после убийства. А потом…Испугалась очень. Эти типы в масках были, вдруг их не найдут, а обо мне онимогут узнать… Да и Альку подводить не хотелось. А потом Миша приехал, он настанции техобслуживания номер узнал и нашел Альку, то есть ее мы до сих пор ненашли, в общем, он ко мне приехал, и я ему все рассказала. Решила в милициюидти, но Миша сказал: «Сами справимся».

— Значит, он ищет убийц? — спросил хриплый.

— Конечно. Говорит, такие дела почти всегда внераскрытых остаются, вот и решил — сам. Мы думаем, убийство как-то связано сАлькиным исчезновением, потому что они с Сережей были знакомы… близко.

— Интересно, — поднял брови хриплый. — Ну-ка,расскажи…

Я с увлечением рассказала. Парень пристально смотрел мне вглаза, но так как я говорила правду и ничего кроме правды, то вид имелаисключительно искренний.

— Дела, — проронил он то ли насмешливо, то липросто весело, а я решила пожаловаться на судьбу и поведала о том, как триждыпережила покушение на свою жизнь. История в парке заинтересовала хриплого, и онпринялся выспрашивать. Жаль, сведениями я располагала весьма скудными ипорадовать его было нечем.

— Что думаешь? — закончив допрос, обратился он кмужчине за моей спиной.

— Ничего, — проворчал тот. — Это ты должендумать. Твоя была идея, вот теперь и ломай голову. И советую поспешить.

— Ладно, не заводись, — отмахнулся хриплый. —Не в первый раз Серегу посылали, и всегда все было путем. Выходит, кто-топодложил нам свинью… знать бы кто. Может, этот придурок кому проболтался, а?Думаю, девка правду сказала, все сходится… И мент с его следствием вполне можетнам пригодиться.

— Это твои проблемы! — ответил тип за моей спиной,возвышая голос, но неожиданно замолчал, однако хриплый, судя по всему, егопонял.

— Этих шустрячков в масках найдем, не переживай.

— А я не переживаю, — сурово одернул тот.

Я запечалилась: вот сейчас начнут ругаться, а зло сорвут намне. Так всегда бывает: кто не может дать сдачи, тому и достается.

— Я вам все как есть рассказала, — осторожнонапомнила я о себе. — А вы обещали, что ничего плохого мне не сделаете,если я правду скажу. Ребята, отпустите меня, пожалуйста. Мне и так досталось. Ябольше ничего не знаю. Честно. Отпустите, ребята, — заканючила я.

— Заткнись, — рявкнул хриплый, подался вперед,резко выбросил руку и ударил меня.

Я охнула и отключилась.

Очнулась я на скамейке. Было раннее утро, я сидела в парке,а напротив стояли двое мужичков с маетой на лицах, лохматые, чумазые истрадающие с перепоя. Они таращили на меня глаза и, видно, гадали, откуда менячерт принес.

— Ты живая? — с некоторой обидой спросил один,заметив, что я разлепила глаза.

Я что-то промычала в ответ и начала соображать: сижу вкаком-то парке, босиком, в одной футболке, а рядом два диких мужика.

— Где я? — спросила испуганно, чем повергла их вуныние.

— Вроде в Комсомольском сквере, — подсказал один,второй его поправил:

— В парке Гоголя, он теперь так называется, статуювидишь?

Бюст Гоголя возвышался над клумбой, классик взирал на нас сукором.

— Где ж ты так набралась? — изумился первый,продолжая меня разглядывать. — Думали, покойница.

— Они теперь колются, — влез другой, осуждающепокачал головой и добавил: — Совсем обалдели.

— А который час? — продолжила я этот самыйбредовый в своей жизни разговор. Один из чумазых взглянул на небо, перевелвзгляд на свои ноги и сказал:

— Часов пять, может, поболе. Мы сами только-толькопроснулись…

«Ничего себе компания», — подумала я, поднялась иметнулась по аллее, забыв сказать новым знакомым «до свидания».

Впрочем, они не обиделись и тут же заняли скамейку, привычноустроившись голова к голове.

Я выскочила из парка и закружилась в поисках телефона, снамерением звонить в милицию. Парк располагался неподалеку от центра, нотелефоны здесь почему-то не водились. Свернув в переулок, я торопливо зашагалав сторону своего дома, продолжая высматривать телефон. Таковой точно имелся напроспекте, возле гостиницы «Заря», кварталах в четырех отсюда, но идти попроспекту в одной футболке я не рискнула. Парковые бомжи оказались на редкостьмиролюбивы, но шпаны в городе достаточно, да и в милицию чего доброго могутзабрать за бродяжничество в неприличном виде. В милицию лучше идти одетой, но идомой возвращаться страшновато… Тут я наконец-то заметила телефон и устремиласьк нему. Услуга эта в нашем городе бесплатная, чему я в настоящий моментпорадовалась от всей души. Телефон работал, я вздохнула, посмотрев на своиголые ноги, и решительно набрала номер Михаила.

— В чем дело? — спросил он, стало ясно: человекспал, и звонок его не обрадовал.

— Миша, — жалобно позвала я и заревела: то ливспомнив пережитое, то ли от обиды. Заревев, остановиться уже не могла издорово его напугала.

— Таня? — всполошился он. — Что случилось?

С легким заиканием я попыталась объяснить, получилосьневажно: Миша ничего не понял, но испугался еще больше.

— Ты дома? — спросил он.

— Нет, они оставили меня в парке.

— Кто они?

— Я не знаю. Про Сережу спрашивали. Хотели мне пальцысломать.

Это произвело впечатление: Мишин голос дрогнул.

— Где ты? — спросил он.