— Убедилась. И газету видела… Извини.

— Не извиняйся. Правильно поступила. Когда речь идет обубийстве, лучше перестраховаться. Я тебя прекрасно понимаю…

— Извини, — повторила я, потому что чувствоваласебя крайне неловко, а Миша мне нравился, и теперь стало ясно: подозревать егобыло глупо.

— Ты где ночевать будешь? — поинтересовался он.

— Дома.

— Может, не стоит?

— Судя по сегодняшней ночи, у знакомых тоженебезопасно. Так что уж лучше дома.

Он помолчал и нерешительно предложил:

— Хочешь, я останусь у тебя?

— Как это? — растерялась я.

— Я не в том смысле. — Он покачал головой, язасмеялась, а вслед за мной и он. — Предлагаю услуги охранника.

— Спасибо, — ответила я и поняла, что рядом сМишей в своей квартире, где одна комната и постель тоже одна, буду чувствоватьсебя неловко. Об этом я и сказала.

— Устроюсь на полу, — улыбнулся он и посмотрел наменя по-особенному.

Я сразу же запаниковала, потому что не относила себя ккатегории женщин, для которых ночевка под одной крышей с мужчиной ровным счетомничего не значила. Я существо романтическое, а рядом с таким парнем, как Миша,могу вовсе потерять голову, и что из этого выйдет, ведомо одному Господу. Миша,не считая его недавнего взгляда, от которого я стала ерзать, интереса ко мнекак к женщине не проявлял, а я не только романтична, но и обидчива, и есливыяснится, что о высоких чувствах речь не идет, а просто два одиночествапотянулись навстречу друг другу всего на одну ночь, то это открытие больнопоранит мою нежную душу. Я всегда оберегала ее, поэтому решительно ответила:

— Надеюсь, что охрана мне не понадобится.

Тут он взял меня за руку и, заглядывая в глаза, произнес:

— Просто я хочу быть спокоен за тебя.

Я еще раз сказала:

— Спасибо. — И выпорхнула из машины, какговорится, подальше от греха.

Беда с этими блондинами: то они тебя вроде бы вовсе незамечают, то такими взглядами одарят… Я заспешила в родное жилище, помахав Мишена прощание рукой.

Жилище показалось мне каким-то неуютным. Подушки на полу,мебели нет… Что мужчина может подумать, увидев все это? Что я ненормальная, вотчто. И правильно: ненормальная и есть.

— Куплю диван, — пообещала я себе и вроде бы успокоилась,взяла книгу и устроилась у окна на ворохе подушек, но не читала, а большесмотрела в стену. Обои цвета сугроба напоминали об Альке. Где-то она сейчас?

Мне что-то снилось, сбивчивое, непонятное и почему-тострашное. Я открыла глаза, фонарь под окном отбрасывал на потолок светлыеблики. Я перевела взгляд на часы: половина первого. Вот черт, угораздилопроснуться… Прикрыла веки и стала считать до ста. Совершенно напрасно яотказалась от охраны. В огромной комнате жутко, странные тени в углах и фонарьэтот дурацкий… В изголовье кто-то стоит, я сжалась под одеялом, потом высунулаголову и со страхом огляделась: никого. Надо кровать переставить к стене.Завтра же займусь этим.

— Никого тут нет, — заявила я громко и началастучать зубами. Кто-то точно был… Я рывком вскочила, зажгла свет, прошлась поквартире… Алька… — Это ты? — спросила я шепотом. В жизни не поверила бы,что способна на такое. — Это ты? Если ты, дай знак… урони что-нибудь.

Я затравленно огляделась, точно ожидая, что стены в этусекунду рухнут. Стены устояли. И ничего не упало, честно говоря, падать у менянечему, если только я сама не грохнусь с кровати.

Я стала думать об Альке. Зачем она затеяла это дурацкоепереодевание, понять трудно, но в то, что она желала мне зла, поверить я немогла. Беда с подружкой случилась, сейчас мне это было совершенно ясно.Говорят, души бродят по земле до сорокового дня. Может, и вправду Алька рядом,хочет что-то сказать? Я заревела, сунув голову под подушку и подтянув ноги ксамому подбородку. Что, если позвонить Мише? Будить человека среди ночи из-заглупых страхов? Можно позвонить маме. И перепугать ее до смерти. Нет, завтра ячестно скажу Мише: охрана мне очень даже нужна… Мысли стали путаными, явыбралась из-под подушки и даже раскуталась: в комнате было жарко.

Я вроде бы уснула и проснулась от чьих-то шагов, кто-топрошел совсем рядом. «Чепуха, — твердо напомнила я себе. — Сама себяпугаю…» Когда ж эта ночь кончится? Кто-то стоял в изголовье и смотрел мне влицо… Кто тут может стоять? Не открывай глаза… Спи… скоро рассвет, а когдасветло — не страшно.

Лежать больше не было никакой возможности, я перевернуласьна другой бок, приоткрыла веки и дико взвыла, увидев в свете фонаря протянутуюко мне руку. Вскочила на четвереньки, чувствуя, что схожу с ума: рядом с постельюкто-то стоял, фигура отчетливо виднелась на фоне окна.

— Тихо, — приказал мужской голос, и сильная ладоньстиснула мне рот.

Я дернулась, попробовала придать своему телу более удобнуюпозу, но тут же об этом забыла. Рядом возникла еще одна фигура, зловещепрошипела:

— Она весь дом на ноги поднимет. — Челюсть мою намгновение оставили в покое и тут же сунули под нос тряпку, пропитанную какой-тодрянью.

«Охранник ей не нужен… дура», — успела подумать я иотключилась.

Я пела на английском языке, что-то из репертуара ФредиМеркьюри, старательно выводила куплет за куплетом и особо усердствовала вприпеве. Песня кончилась, и я вроде бы очнулась. Однако признаки жизни подаватьне спешила. Лежала и пыталась сообразить, что происходит, то есть что уже произошлои чего еще следует ждать от жизни? Ночные гости не призраки, это мне стало ясносразу. Теперь я жалела об этом, неизвестно, что хуже: призраки или самые что нина есть злодейские злодеи. Знать бы, кто они и чего им надо, смогла бы в мерусил подготовиться к разговору, если таковой последует. А вдруг они вовсе незахотят разговаривать — укокошат, и вся недолга. Хотя, укокошить могли и вродной постели…

Тут я услышала голоса, сначала издалека, они вроде быприближались, становились все отчетливее, скрипнула дверь, и кто-то вошел, судяпо голосам, двое мужчин.

— Очухалась? — спросил один, встал рядом инаклонился ко мне, я замерла, боясь, что ресницы дрогнут и он поймет, что япришла в себя, а мне этого сейчас очень не хотелось.

— Вроде нет, — ответил второй и добавил: —Очухается. — Голос низкий, грубый.

Послышалась какая-то возня, шаги и вновь первый голос:

— Ребята не переусердствовали?

— Не думаю. Скорее всего девчонка просто перепугалась.