И Варенуха с портфелем выбежал из кабинета.

Он спустился в нижний этаж, увидел длиннейшую очередь возлекассы, узнал от кассирши, что та через час ждет аншлага, потому что публикапрямо валом пошла, лишь только увидела дополнительную афишу, велел кассиршезагнуть и не продавать тридцать лучших мест в ложах и партере, выскочив изкассы, тут же на ходу отбился от назойливых контрамарочников и нырнул в свойкабинетик, чтобы захватить кепку. В это время затрещал телефон.

– Да! – крикнул Варенуха.

– Иван Савельевич? – осведомилась трубка препротивнымгнусавым голосом.

– Его нет в театре! – крикнул было Варенуха, но трубкасейчас же перебила:

– Не валяйте дурака, Иван Савельевич, а слушайте. Телеграммыэти никуда не носите и никому не показывайте.

– Кто это говорит? – взревел Варенуха, – прекратите,гражданин, эти штучки! Вас сейчас же обнаружат! Ваш номер?

– Варенуха, – отозвался все тот же гадкий голос, – тырусский язык понимаешь? Не носи никуда телеграммы.

– А, так вы не унимаетесь? – закричал администратор вярости, – ну смотрите же! Поплатитесь вы за это, – он еще прокричал какую-тоугрозу, но замолчал, потому что почувствовал, что в трубке его никто уже неслушает.

Тут в кабинетике как-то быстро стало темнеть. Варенухавыбежал, захлопнув за собою дверь и через боковой ход устремился в летний сад.

Администратор был возбужден и полон энергии. После наглогозвонка он не сомневался в том, что хулиганская шайка проделывает скверныешуточки и что эти шуточки связаны с исчезновением Лиходеева. Желание изобличитьзлодеев душила администратора, и, как это ни странно, в нем зародилосьпредвкушение чего-то приятного. Так бывает, когда человек стремится статьцентром внимания, принести куда-нибудь сенсационное сообщение.

В саду ветер дунул в лицо администратору и засыпал ему глазапеском, как бы преграждая путь, как бы предостерегая. Хлопнула во втором этажерама так, что чуть не вылетели стекла, в вершинах кленов и лип тревожнопрошумело, потемнело и посвежело. Администратор протер глаза и увидел, что надМосквой низко ползет желтобрюхая грозовая туча. Вдали густо заворчало.

Как ни торопился Варенуха, неодолимое желание потянуло егозабежать на секунду в летнюю уборную, чтобы на ходу проверить, одел ли монтер всетку лампу.

Пробежав мимо тира, Варенуха попал в густую заросль сирени,в которой стояло голубоватое здание уборной. Монтер оказался аккуратнымчеловеком, лампа под крышей в мужском отделении была уже обтянута металлическойсеткой, но огорчило администратора то, что даже в предгрозовом потемнении можнобыло разобрать, что стены уже исписаны углем и карандашом.

– Ну, что же это за!... – начал было администратор и вдругуслышал за собою голос, мурлыкнувший:

– Это вы, Иван Савельевич?

Варенуха вздрогнул, обернулся и увидел за собою какого-тонебольшого толстяка, как показалось, с кошачьей физиономией.

– Ну я, – неприязненно ответил Варенуха.

– Очень, очень приятно, – писклявым голосом отозвалсякотообразный толстяк и вдруг, развернувшись, ударил Варенуху по уху так, чтокепка слетела с головы администратора и бесследно исчезла в отверстии сидения.

От удара толстяка вся уборная осветилась на мгновениетрепетным светом, и в небе отозвался громовой удар. Потом еще раз сверкнуло, иперед администратором возник второй – маленький, но с атлетическими плечами,рыжий, как огонь, один глаз с бельмом, рот с клыком. Этот второй, будучи,очевидно, левшой съездил администратору по другому уху. В ответ опять-такигрохнуло в небе, и на деревянную крышу уборной обрушился ливень.

– Что вы, товари... – прошептал ополоумевший администратор,сообразил тут же, что слово «товарищи» никак не подходит к бандитам, напавшимна человека в общественной уборной, прохрипел: – гражда... – смекнул, что и этоназвание они не заслуживают, и получил третий страшный удар неизвестно от когоиз двух, так что кровь из носу хлынула на толстовку.

– Что у тебя в портфеле, паразит? – пронзительно прокричалпохожий на кота, – телеграммы? А тебя предупредили по телефону, чтобы ты ихникуда не носил? Предупреждали, я тебя спрашиваю?

– Предупрежди... дали... дили... – задыхаясь ответиладминистратор.

– А ты все-таки побежал? Дай сюда портфель, гад! – тем самымгнусавым голосом, что был слышен в телефоне, крикнул второй и выдрал портфельиз трясущихся рук Варенухи.

И оба подхватили администратора под руки, выволокли его изсада и понеслись с ним по Садовой. Гроза бушевала с полной силой, вода сгрохотом и воем низвергалась в канализационные отверстия, всюду пузырилось,вздувались волны, с крыш хлестало мимо труб, из подворотен бежали пенныепотоки. Все живое смылось с Садовой, и спасти Ивана Савельевича было некому.Прыгая в мутных реках и освещаясь молниями, бандиты в одну секунду доволоклиполуживого администратора до дома N 302-бис, влетели с ним в подворотню, где кстенке жались две босоногие женщины, свои туфли и чулки держащие в руках. Затемкинулись в шестой подъезд, и близкий к безумию Варенуха был вознесен на пятыйэтаж и брошен на пол в хорошо знакомой ему полутемной передней квартиры СтепыЛиходеева.

Тут оба разбойника сгинули, а вместо них появилась впередней совершенно нагая девица – рыжая, с горящими фосфорическими глазами.

Варенуха понял, что это-то и есть самое страшное из всего,что приключилось с ним, и, застонав, отпрянул к стене. А девица подошлавплотную к администратору и положила ладони рук ему на плечи. Волосы Варенухиподнялись дыбом, потому что даже сквозь холодную, пропитанную водой тканьтолстовки он почувствовал, что ладони эти еще холоднее, что они холодны ледянымхолодом.

– Дай-ка я тебя поцелую, – нежно сказала девица, и у самыхего глаз оказались сияющие глаза. Тогда Варенуха лишился чувств и поцелуя неощутил.

Бор на противоположном берегу реки, еще час назад освещенныймайским солнцем, помутнел, размазался и растворился.

Вода сплошной пеленой валила за окном. В небе то и деловспыхивали нити, небо лопалось, комнату больного заливало трепетным пугающимсветом.